"Аркадий Аверченко. Два преступления господина Вопягина и др.рассказы" - читать интересную книгу автора

- Эт-то... забавно. Интер-ресно, - говорили они, пугливо косясь на
стены. - Как тебе нравится вот это, например?
- Что именно?
- Да вот там висит... Такое, четырехугольное.
- Там их несколько. На какую ты показываешь? Что на ней нарисовано?
- Да это вот... такое зеленое. Руки такие черные... вроде лошади.
- А! Это? Которое на мельницу похоже? Которое по каталогу называется
"Абиссинская девушка"? Ну, что ж... Очень мило!
Один из них наклонился к уху другого и шепнул:
- А давай убежим!..
Я остался один.
Так как мне никто не мешал, я вынул записную книжку, сел на подоконник
и стал писать рецензию, стараясь при этом использовать лучшие стороны своего
характера и оправдать доверие нашего передового редактора.
- "Открылась выставка "Ихневмон", - писал я. - Нужно отдать
справедливость - среди выставленных картин попадается целый ряд интересных
удивительных вещей...
Обращает на себя внимание любопытная картина Стулова "Весенний
листопад". Очень милы голубые квадратики, которыми покрыта нижняя половина
картины... Художнику, очевидно, пришлось потратить много времени и труда,
чтобы нарисовать такую уйму красивых голубых квадратиков... Приятное
впечатление также производит верхняя часть картины, искусно прочерченная
тремя толстыми черными линиями... Прямо не верится, чтобы художник сделал их
от руки! Очень смело задумано красное пятно сбоку картины. Удивляешься - как
это художнику удалось сделать такое большое красное пятно.
Целый ряд этюдов Булюбеева, находящихся на этой же выставке, показывает
в художнике талантливого, трудолюбивого мастера. Все этюды раскрашены в
приятные темные тона, и мы с удовольствием отмечаем, что нет ни одного
этюда, который был бы одинакового цвета с другим... Все вещи Булюбеева
покрыты такими чудесно нарисованными желтыми волнообразными линиями, что
просто глаз не хочется отвести. Некоторые этюды носят удачные, очень
гармоничные названия: "Крики тела", "Почему", "Который", "Дуют".
Сильное впечатление производит трагическая картина Бурдиса "Легковой
извозчик". Картина воспроизводит редкий момент в жизни легковых извозчиков,
когда одного из них пьяные шутники вымазали в синюю краску, выкололи один
глаз и укоротили ногу настолько, что несчастная жертва дикой шутки стоит у
саней, совершенно покосившись набок... Когда же прекратятся наконец
издевательства сытых, богатых самодуров-пассажиров над бедными затравленными
извозчиками! Приятно отметить, что вышеназванная картина будит в зрителе
хорошие гуманные чувства и вызывает отвращение к насилию над слабейшими..."
Написав все это, я перешел в следующую комнату.
Там висели такие странные, невиданные мною вещи, что если бы они не
были заключены в рамы, я бился бы об заклад, что на стенах развешаны
отслужившие свою службу приказчичьи передники из мясной лавки и
географические карты еще не исследованных африканских озер...
Я сел на подоконник и задумался.
Мне вовсе не хотелось обижать авторов этих заключенных в рамы вещей,
тем более что их коллег я уже расхвалил с присущей мне чуткостью и тактом.
Не хотелось мне и обойти их обидным молчанием.
После некоторого колебания я написал: