"Аркадий Аверченко. Два преступления господина Вопягина и др.рассказы" - читать интересную книгу автора

"Отрадное впечатление производят оригинальные произведения гг.
Моавитова и Колыбянского... Все, что ни пишут эти два интересных художника,
написано большей частью кармином по прекрасному серому полотну, что,
конечно, стоит недешево и лишний раз доказывает, что истинный художник не
жалеет для искусства ничего.
Помещение, в котором висят эти картины, теплое, светлое и превосходно
вентилируется. Желаем этим лицам дальнейшего процветания на трудном поприще
живописи!"
Просмотрев всю рецензию, я остался очень доволен ею. Всюду в ней
присутствовала деликатность и теплое отношение к несчастным, обиженным
судьбою и Богом людям, нигде не проглядывали мои истинные чувства и
искреннее мнение о картинах - все было мягко и осторожно.
Когда я уходил, билетный контролер с тоской посмотрел на меня и
печально спросил:
- Уходите? Погуляли бы еще. Эх, господин! Если бы вы знали, как тут
тяжело...
- Тяжело? - удивился я. - Почему?
- Нешто ж у нас нет совести или что?! Нешто ж мы можем в глаза смотреть
тем, кто сюда приходит? Срамота, да и только... Обрываешь у человека билет,
а сам думаешь: и как же ты будешь сейчас меня костить, мил-человек?! И не
виноват я, и сам я лицо подневольное, а все на сердце нехорошо... Нешто ж мы
не понимаем сами - картина это или што? Обратите ваше внимание, господин...
Картина это? Картина?! Разве такое на стенку вешается? Чтоб ты лопнула,
проклятая!..
Огорченный контролер размахнулся и ударил ладонью по картине. Она
затрещала, покачнулась и с глухим стуком упала на пол.
- А, чтоб вы все попадали, анафемы! Только ладонь из-за тебя краской
измазал.
- Вы не так ее вешаете, - сказал я, следя за билетеровыми попытками
снова повесить картину. - Раньше этот розовый кружочек был вверху, а теперь
он внизу.
Билетер махнул рукой:
- А не все ли равно! Мы их все-то развешивали так, как Бог на душу
положит... Багетщик тут у меня был знакомый - багеты им делал, - так
приходил, плакался: что я, говорит, с рамами сделаю? Где кольца прилажу,
ежели мне неизвестно, где верх, где низ? Уж добрые люди нашлись,
присоветовали: делай, говорят, кольца с четырех боков - после разберут!..
Гм... Да где уж тут разобрать!
Я вздохнул:
- До свиданья, голубчик.
- Прощайте, господин. Не поминайте лихом - нету здесь нашей вины ни в
чем!..
- Вы серьезно писали эту рецензию? - спросил меня редактор, прочтя
исписанные листки.
- Конечно. Все, что я мог написать.
- Какой вздор! Разве так можно трактовать произведения искусства? Будто
вы о крашеных полах пишете или о новом рисуночке ситца в мануфактурном
магазине... Разве можно, говоря о картине, указать на какой-то кармин и
потом сразу начать расхваливать вентиляцию и отопление той комнаты, где
висит картина... Разве можно бессмысленно, бесцельно восхищаться какими-то