"Аркадий Аверченко. Два преступления господина Вопягина и др.рассказы" - читать интересную книгу автора

Молодой человек Колесакин называл сам себя застенчивым весельчаком.
Приятели называли его забавником и юмористом, а уголовный суд, если бы
веселый Колесакин попал под его отеческую руку, разошелся бы в оценке
характера веселого Колесакина и с ним самим и Колесакиновыми приятелями.
Колесакин сидел на вокзале небольшого провинциального города, куда он
приехал на один день по какому-то вздорному поручению старой тетки.
Его радовало все: и телячья котлета, которую он ел, и вино, которое он
пил, и какая-то заблудшая девица в голубенькой шляпке за соседним столиком -
все это вызывало на приятном лице Колесакина веселую, благодушную улыбку.
Неожиданно за его спиной раздалось:
- А-а! Сколько зим, сколько лет!!
Колесакин вскочил, обернулся и недоумевающе взглянул на толстого
красного человека, с лицом, блестевшим от скупого вокзального света, как
медный шар.
Красный господин приветливо протянул Колесакину руку и долго тряс ее,
будто желая вытрясти все колесакинское недоумение:
- Ну как же вы, батенька, поживаете?
"Черт его знает, - подумал Колесакин, - может быть, действительно
где-нибудь познакомились. Неловко сказать, что не помню".
И ответил:
- Ничего, благодарю. Вы как?
Медный толстяк расхохотался.
- Хо-хо! А что нам сделается?! Ваши здоровеньки?
- Ничего... Слава Богу, - неопределенно ответил Колесакин и, из
вежливого желания поддержать с незнакомым толстяком разговор, спросил: -
Отчего вас давно не видно?
- Меня-то что! А вот вы, дорогой, забыли нас совсем. Жена и то
спрашивает... Ах, черт возьми, - вспомнил! Ведь вы меня, наверное, за это
ругаете?
- Нет, - совершенно искренно возразил Колесакин. - Я вас никогда не
ругал.
- Да, знаем... - хитро подмигнул толстяк. - А за триста-то рублей!
Куриозно! Вместо того чтобы инженер брал у поставщика, инженер дал
поставщику! А ведь я, батенька, в тот же вечер и продул их, признаться.
- Неужели?
- Уверяю вас! Кстати, что вспомнил... Позвольте рассчитаться. Большое
мерси!
Толстяк вынул похожий на обладателя его, такой же толстый и такой же
медно-красный бумажник и положил перед Колесакиным три сотенных бумажки.
В Колесакине стала просыпаться его веселость и юмор.
- Очень вам благодарен, - сказал он, принимая деньги. - А скажите... не
могли бы вы - услугу за услугу - до послезавтра одолжить мне еще четыреста
рублей? Платежи, знаете, расчет срочный... послезавтра я вам пришлю, а?
- Сделайте одолжение! Пожалуйте! В клубе как-нибудь столкнемся -
рассчитаемся. А кстати: куда девать те доски, о которых я вам писал? Чтобы
не заплатить нам за полежалое.
- Куда? Да свезите их ко мне, что ли. Пусть во дворе полежат.
Толстый господин так удивился, что высоко поднял брови, вследствие чего
маленькие заплывшие глазки его впервые как будто глянули на свет Божий.
- Что вы! Шутить изволите, батенька? Это три-то вагона?