"Юрий Авдеенко. Явка недействительна " - читать интересную книгу автора

Юрий Авдеенко

ЯВКА НЕДЕЙСТВИТЕЛЬНА

1

Добрым и не по-весеннему жарким было солнце в тот мартовский день
двадцатого года, когда мы вышибли белых из Новороссийска. В Цемесской бухте
плавали обломки барж, шлюпок, утерянные весла, но море шумело тихо, волны
едва плескались. И хотелось броситься в воду, пусть еще студеную - не беда!
За зиму мы привыкли и к стуже, как к седлу и махорке.
Кони разной масти, оставленные белогвардейцами, словно собаки, бродили
по городу. Большими, обалделыми глазами глядели на опрокинутые повозки,
тачанки, орудия. Будто в доме перед дальней дорогой, на улицах лежали узлы,
чемоданы, корзины. Несметное количество! Железнодорожные пути были забиты
эшелонами с фуражом, продуктами, снарядами...
Мы сдавали охране пленных на Суджукской косе, когда прискакал нарочный
и передал мне приказ явиться в штаб 9-й армии к товарищу Коваленко.
Вечерело. Но небо еще фасонилось голубизной, хотя на нем уже, точно
веснушки, проступили первые звезды. Земля, разморенная солнцем, парила. И
воздух на улице был мутноватый, как в прокуренной комнате.
Товарищ Коваленко, с перевязанной рукой - разорванная кожанка
внакидку, - пытливо посмотрел на меня и спросил:
- Как настроение?
За его спиной маленький и желтый, точно привяленный, человек в очках со
сломанной дужкой монотонно диктовал машинистке: "Захвачено сорок орудий, сто
шесть пулеметов, четыре бронепоезда... Общее количество пленных
составляет..."
- Боевое, - ответил я.
- Добре. Дело для тебя есть.
- Наконец-то.
- Время пришло, - сказал Коваленко. - Не зря же я тебя четыре месяца
готовил. Посиди минут пять в коридоре. - И добавил с улыбкой: - Больше ждал.
Не знаю, почему он назвал прихожую коридором. Никакого коридора в этом
барском особняке я не увидел. Двери с улицы, возле них стоял
часовой-красноармеец, заглядывали прямо в широкую прихожую, выложенную
цветным паркетом. На паркете тускнел пулемет. Усатый дядька протирал его
ветошью.
В глубоком, обшитом золотым плюшем кресле, небрежно, словно барин,
сидел молодой парень. С толстыми губами, мясистым носом. Взгляд у парня был
ленивый и немного презрительный. Он курил толстую вонючую сигару. Потом ему
надоело дымить, и он затушил ее, вдавив в золотистую плюшевую обшивку.
- Друг, - сказал я, - мебель портишь.
- Буржуазную рухлядь жалеешь, - окрысился парень. И сморщился, и
заморгал ресницами, словно в глаза ему угодило мыло.
- Мебель не виновата, - возразил я. - Теперь она наша. Революционная...
Рабоче-крестьянская.
- Отвали, - сказал парень. - Ты мне свет застишь. И мешаешь
сосредоточиться.
И он опять, уж конечно назло мне, ткнул в плюш кресла, правда, на этот