"Юрий Авдеенко. Явка недействительна " - читать интересную книгу автора

прочтешь, как в закрытой книге.
Тишина распирала комнату. Стены будто попятились назад, а потолок
приподнялся на цыпочки. Фигура Димова переломилась, словно ложка, опущенная
в стакан с чаем.
И я решил, что нужно стрелять. Если, конечно, возможно стрелять из
револьвера, который мне всучили.
Я теперь уже никогда не вспомню, как выхватил из кармана револьвер, как
вскинул его стволом на Димова. Я хотел начать с него, а потом пустить в
расход Клавдию Ивановну. И остальных. Сколько успею...
Короткий щелчок курка...
Выстрела нет!
Вот почему Матвей поделился со мной оружием! На тебе, боже, что мне
негоже.
Теперь пистолет смотрит на меня. Он появился в руке у Димова внезапно,
точно карта у шулера.
Крышка!
Эх, Микола, Микола! Зря доверились нам в разведотделе 9-й армии.
Подвели мы товарища Коваленко.
Только я так подумал... Вдруг, смотрю, Клавдия Ивановна за локоть
Димова хвать! Руку ему вывернула. Но он, гад, успел выстрелить. И хрусталь
посыпался с люстры, точно капли дождя.
Навалился на Димова Матвей. Свалил, скрутил.
А я трясусь. Видать, на нервной почве.
Матвей, отдышавшись, спрашивает:
- Как понять?
- Очень просто: из контрразведки он, гнида... Из деникинской. Вяжите
его крепче..
Вяжут, подлеца. Значит, свои. Значит, товарищи!
Хрипит Димов. Пена, как у бешеного. Не рассчитывал влипнуть за здорово
живешь. Не предполагал.
Тут и я в себя пришел. От шока избавился. Заткнули мы салфеткой пасть
капитану. По рукам, по ногам связали.
- Попался, - говорю я. - А вы, братишки, сообщите партизанам, что у них
в отряде есть агент этого гада, по кличке Петрович. И Серегу Сорокина пусть
отпустят.
- Это потом, - говорит Клавдия Ивановна. - Врача искать нужно.
- Найдем врача, - говорю я. - Дай только Миколе про капитана расскажу.
Не помрет Микола. Выживет!

9

И Сгорихата не помер...
8 апреля 1920 года ребята из 9-й армии вместе с отрядами партизан
очистили Туапсе от белогвардейцев.
День стоял ясный. Приветливый. Небо было голубым и наивным, точно лишь
утром народилось и увидело этот свет. Сады шумели совсем зеленые, и сирень
цвела в полную силу.
Я нетвердо ступал по мягкой и теплой, как свежий хлеб, земле, потому
что целых девять дней сидел в полутемной кочегарке один на один с капитаном
Димовым. Недействующая баня, принадлежавшая покойному отцу Клавдии Ивановны,