"Юрий Авдеенко. Фальшивый денежный знак" - читать интересную книгу автора

Позднее, составляя докладную в Ростов, Кравец тщательно перебирал в
памяти разговоры того дня. Их было много, разговоров с людьми, знавшими Люсю
по станице, по работе, по комсомолу. Общая картина складывалась такая.
Вернувшись с работы, Люся поужинала и поспешила в станичный клуб, где
самодеятельные артисты начинали подготовку к ноябрьским праздникам. Там она
пробыла до одиннадцати часов. Ушла раньше других, когда танцевальная группа
еще репетировала. Живой Люсю больше никто не видел.
Несколько человек - сотрудников молокозавода - показали, что накануне
девушке угрожал местный алкоголик Женька Жильный, которого по настоянию Люси
уволили с завода.
Любопытные сведения сообщил сторож Тимофей Григорьевич Сильнейших. Он
вовсе был не такой дряхлый, как показалось накануне утром Кравцу и Чалому.
Старила его борода. На самом деле сторожу исполнился шестьдесят один год.
Они сидели в тесном кабинете директора молокозавода. И за стеклянной
дверью Кравец видел просторный чистый цех. Громадные окна. Выкрашенные в
голубое резервуары и желтые шланги между ними.
Старик не торопился и говорил с расстановкой, словно забивал гвозди:
- В семь вечера при заступлении на дежурство я видел, как аккурат
против завода повстречал Люсю Щербакову Женька Жильный. О чем они говорили,
не прислушивался. А когда Люся пошла, Жильный крикнул: "Ты еще пожалеешь,
сука!"
Где-то к полуночи сторож слышал пьяный голос Женьки, распевавшего
неприличные песни, но самого Женьку не видел, так как находился по другую
сторону завода.
Выяснилось, Жильный дома не ночевал. И где сейчас находится -
неизвестно.
Милиция прибыла в станицу что-то около десяти утра: участковый
милиционер, оперативник из уездного угрозыска, врач - женщина средних лет. С
профессиональным хладнокровием она осмотрела труп. Констатировала:
- Вначале была задушена. Потом подвешена. Более точные сведения будут
получены после вскрытия...

5

На крыльце сельсовета Кравец вынул карманные часы, подаренные ему
разведотделом 9-й армии весной 20-го года. Это были большие серебряные часы
швейцарской работы, на крышке которых изящно было написано: "Доблестному
разведчику Дмитрию Кравцу за подвиги во имя Революции".
Фигурная стрелка, по выделке своей представлявшая почти произведение
искусства, показывала четверть двенадцатого.
Чалый остался в сельсовете с поручением собрать сведения о людях,
проживавших когда-либо в городе. Он должен был также выяснить их прежние
специальности. Ибо если деньги печатают в Трутной, то это может делать лишь
человек, живший в городе и знакомый с технологией изготовления денежных
знаков.
Пройдя немощеной площадью, на которую с западной части наступала
громоздкая, как гора, церковь, Кравец свернул в проулок, ведущий к дому
Щербаковых. Перед домом по-прежнему было людно. И еще стояла милицейская
повозка. И тело лежало на ней, прикрытое бледно-розовым байковым одеялом.