"Виктор Авдеев. Моя одиссея (рассказы) " - читать интересную книгу автора

голубей, и во весь дух несся, чтобы наклеить в свой "альбом". Почти целую
неделю после этого я хлебал пустой суп, в котором, как говорили у нас в
интернате, "крупинка за крупинкой гоняется с дубинкой".
Старший брат мой беспокоился, что я никак не поправлюсь после тифа. Он
учился в восьмом классе и был выбран членом хозяйственной комиссии. В дни
дежурств на кухне он подживался то косточкой, обильно выложенной мясом, то
тарелкой щей "для пробы", то "довеском" хлеба в добрых полфунта и поэтому
отдавал мне свой паек. Возможно, я и этот хлеб пустил бы на марки и айданы,
но брат, отлично зная о моих страстишках, заставлял есть его тут же, при
нем. Когда я ходил на дом к Володьке Сосне, то наедался там.
В начале сентября он повел меня бесплатно в городской Александровский
сад; здесь в летнем театре шли гастроли украинской оперетки. В этот вечер
давали "Марусю Богуславку". Капельдинер отвел нам пустовавшие деревянные
кресла. Сидя в полутемном партере, я с замиранием сердца следил за горькой
судьбой красивой "полонянки" - наложницы султана. Жиденький оркестр, шумное
действие на сцене, костюмы запорожцев, янычар - все мне казалось волшебным.
В перерыве мы с Володькой пошли за кулисы. В голой тесной комнатке
перед треснувшим зеркалом сидела черноволосая артистка в цветистом, изрядно
потрепанном костюме турчанки и устало курила папиросу. Она повернула свое
грубо размалеванное лицо, и я обомлел: передо мной была сама Маруся
Богуславка.
- Мам, дай денег на ситро, - попросил у нее Володька.
- Тебе все мороженое да ситро, - усмехнулась Сосновская, лениво
выпустив колечко дыма. - А сперва ответь, как учишься? Меня сегодня
встретила мадам Петрова, так я чуть со стыда не сгорела. Оказывается, ты
хулиганишь на уроках французского...
- Хулиганишь! Сейчас свобода. Что я, должен сидеть как замороженный?
Так дашь?
- Подожди, дядя Васыль придет: деньги у него. Мадам Петрова еще
говорила, что ты и ботанику не учишь... вообще неаккуратно посещаешь
гимназию. В свинопасы захотел?
Она вздохнула, сунула окурок папиросы в баночку и стала размазывать по
лицу грим, видно позабыв о нас. Володька присел на свободное кресло,
перекинул ногу через подлокотник.
- Я уже тебе объяснял, - заговорил он, - зачем мне сдались эти "пассе
композе"?- И Володька что-то прогундосил по-французски, передразнивая
учительницу. - Или вот черчение будут преподавать в старших классах. Что мне
с ним делать? Я вырасту, стану, как дядя Васыль, командиром и сам сумею на
скаку с коня чертить шашкой! Понавыдумывали буржуи разных наук, а из них и
половина не нужна в жизни. Мы должны устраивать собрания, порядок
наводить...
Занятая гримом, Сосновская не слушала сына. Зато ни одно его слово не
пропустил незаметно вошедший актер в красном коленкоровом запорожском
жупане, с кривой деревянной саблей. Я, несмотря на приклеенные усищи, узнал
Володькиного отчима, ткнул под бок своего приятеля.
- Что же ты умолк? - насмешливо улыбнулся пасынку дядя Васыль и
потрепал его за чуб. - Давай ораторствуй! Значит, по-твоему, нашей советской
молодежи наука не нужна?
- Я не за всю науку говорил, - буркнул Володька. - За половину.
- Половину разрешаешь? - засмеялся дядя Васыль. - Эх ты... реформатор!