"Михаил Авдеев. У самого Черного моря (Книга 2) " - читать интересную книгу автора

Земля не успела отозваться приказом.
На глазах сотен людей ЛаГГ-3 врезался "фоккеру" в хвост.
Две темные фигурки почти одновременно отделились от фашистского
разведчика. Вскоре над бухтой раскрылись купола парашютов.
Но где же Мухин?
И только здесь люди заметили, что чуть выше гитлеровцев спускается на
парашюте Семен.
- Сволочи! Они его расстреляют! - вскрикнул вдруг кто-то из нас.
И действительно, фашистские летчики, вынув "парабеллумы", начали в
воздухе вести огонь по Мухину.
- Что же он не стреляет? Может быть, у него нет пистолета?
- Он хочет, чтобы их взяли живыми, - высказал предположение командир
полка. - Но это может слишком дорого ему обойтись...
- Стреляй же, стреляй! - неслось с земли, хотя, почти наверняка, Мухин
ничего не мог услышать.
- Стреляй!
Далее события развивались стремительно. Вначале никто даже не понял,
что произошло.
Мухин расстегнул кобуру, вынул пистолет. Потянул стропы - скорость его
падения возросла.
Он явно сокращал дистанцию между собой и врагами.
Вот он вскинул руку - фашист мешком обвис на парашюте.
Второй выстрел был уже слышен. Другой гитлеровец дернулся, парабеллум
упал в море.
- Ура-а! - кричали почти все: кричали на аэродроме, на пирсах, в
городе. А парашют Мухина уже качало на темной воде. К нему стремительно шли
катера.

Павлов уходит в бессмертие

Гитлеровцы стервенели. Волна за волной шли на Туапсе немецкие
бомбардировщики. Злость - плохой советчик, и не один десяток фашистских асов
уже сложил здесь свою голову. Поэтому все ожесточеннее становились приказы
немецкого командования, и мы не удивились, найдя в планшете одного из сбитых
немецких летчиков письмо с признанием в высшей степени характерным:
"Мы не знаем, что с нами будет. В боях за Туапсе уже погибли многие мои
товарищи. Но нам приказано: во что бы то ни стало подавить сопротивление
красных. Новые и новые жертвы неизбежны. Мы нервничаем. Не знаю - вернусь ли
из следующего полета и я. Дурные предчувствия омрачают мое сердце..."
"Дурные предчувствия" не зря "омрачали" душу гитлеровца. Из полета он
не вернулся.
Но ожесточение есть ожесточение. И трудно было ждать хладнокровия от
наших летчиков, видевших, как день ото дня нарастает волна гитлеровского
воздушного наступления.
Сегодня об этом можно только гадать, с какими мыслями ушел командир
полка Павлов в свой последний воздушный бой. Последний...
Была ночь.
- Внимание, внимание! К Туапсе приближается группа самолетов
противника.
Такие сообщения постов не были тогда неожиданностью. Скорее наоборот: