"Сергей Ауслендер. Корабельщики, или Трогательная повесть о Феличе и Анжелике " - читать интересную книгу автора

разсмотрУть неожиданнаго гостя, такъ какъ молодые люди въ смущенЖи стояли
другъ противъ друга, не двигаясь отъ дверей. Наконецъ, старикъ, потерявъ
терпУнЖе, самъ поднялся съ своего мУста и, не безъ колебанЖя, узнавъ подъ
забрызганнымъ плащомъ, со спутавшимися волосами Анжелику, воскликнулъ:


- Святая Матерь! Мадонна, что въ этотъ часъ привело твою милость? Въ
такомъ видУ! Какое несчастье разразилось надъ нашей головой?


Но замУтивъ, что дУвушка почти падаетъ отъ усталости, онъ отложилъ свои
вопросы и, взявъ ее за руку, усадилъ въ кресло у самаго огня, приказалъ
Феличе принести ви-


172


на, стащить тяжелые, грязные ботфорты и растирать ея ноги особымъ
составомъ, согрУвающимъ и возвращающимъ силы всему тУлу.


Мальчикъ опустился на колУни и робко касался тУла Анжелики, растирая
ноги, об-наженныя до самыхъ колУнъ, и вытирая ихъ потомъ мУхомъ своего
камзола. И эти легкЖя прикосновенЖя, какъ первая, хотя и невольная ласка,
казались мадоннУ слаще самыхъ искусныхъ поцУлуевъ, и не только отъ тепла и
нУсколькихъ глотковъ вина, которые ФаттЖй заставилъ ее сдУлать, покрывались
щеки Анжелики румянцемъ. ФаттЖй же прохаживался по комнатУ, ни на минуту не
прерывая своей болтовни и съ добродушной лукавостью поглядывая на молодыхъ
людей.


Однако, преодолУвъ томную слабость, мадонна Анжелика вспомнила страшную
причину, приведшую ее сюда. Напрасно старикъ успокаивалъ ее, говоря, что три
раза смУнится торжество гфельфовъ и гибеллиновъ, пока успУютъ добраться до
Марины, - дУвушка упорствовала и, даже покрививъ истиной, объявила, что самъ
Паоло просилъ ее спасти Феличе, одобряя планъ сУсть на какой-нибудь
проходящЖй мимо корабль и доплыть на немъ до ближайшаго берега. Подумавъ,
ФаттЖй не нашелъ это предложенЖе


173


лишеннымъ благоразумЖя, рУшивъ, однако, самъ остаться при виллУ,
ввУренной его охранУ и содержащей въ себУ много книгъ и другого имущества. А
Феличе слушалъ весь разговоръ, скромно опустивъ глаза, какъ будто слова
вовсе не касались его.