"Ансельм Одли. Инквизиция ("Аквасильва" #2) " - читать интересную книгу автора

книги на полки, сложил все еще чистые листки бумаги, которые принес на
случай, если потребуется что-то записать, и ушел из библиотеки.
Рашала в кабинете не было, и единственный океанограф, кого удалось
найти - женщина, засидевшаяся допоздна в лаборатории, - не знала, где он. Я
попросил ее передать Рашалу мою благодарность и вышел из здания гильдии в
прозрачный вечерний воздух Рал Тамара. Даже в середине зимы он оставался
приятно теплым, и повсюду загорались матовые изошары, освещавшие улицы. Рал
Тамар совершенно не походил ни на один из городов, в которых я прежде
бывал. Но это очарование присуще исключительно Рал Тамару или всему
Архипелагу? Палатина и Равенна, которые провели на Архипелаге большую часть
своей жизни, вероятно, знают ответ.
Я должен еще кое-что решить. Расскажу ли я им, что случилось? Надо бы
рассказать, но тогда Палатина заявит, что в Фетии тоже небезопасно, и в
итоге мы вообще ничего не будем делать. Рантас знает, в мире достаточно
мест, которых мы должны избегать. И еще неизвестно, что сделает Палатина,
когда узнает о причастности императора. Вторжение в Л епидор изменило ее, и
не в лучшую сторону.
Я рассеянно брел вдоль берега, потом свернул на главную улицу, теперь
свободную от слонов и интенсивного движения, которые днем угрожали меня
задавить. Шум порта давно стих, и корабли застыли у своих причалов,
опустевшие, если не считать вахтенных, которых несчастливый жребий оставил
скучать на борту, пока их товарищи развлекаются на берегу.
В подводной гавани еще горели огни, и я невольно вздрогнул, когда
увидел две фигуры в капюшонах, совещающиеся в дверях, черные силуэты на
фоне желтоватого света. Что они делают здесь так поздно? Проверяют, нет ли
в гавани неверующих, не пытаются ли еретики сбежать с их кораблем? Никто бы
не решился на такое и в самые лучшие времена, а тем более после утренней
демонстрации силы.
Я ускорил шаг, стремясь убраться от них подальше. Конечно, это был не
разумный поступок, а инстинктивная реакция, которую я не смог подавить.
Однако не было ни крика: "Еретик!", ни топота бегущих ног. И почему они
должны были быть? Два жреца, беседующие о каком-то мелком административном
вопросе - какое им дело до прохожих?
Пока я поднимался к центру города, мне всюду попадались на глаза
выставленные из домов столы и стулья. Вместе с лампами, висящими на
деревянных рамах, они создавали ту самую особую атмосферу на улицах и
площадях, превращая оживленный большак в бульвар кофеен и таверн. Многие из
них принадлежали частным домам и были местом, где члены родственных семей,
составляющих этот Дом, могли посидеть на воздухе перед вечерней трапезой.
Но так же много кофеен были открыты для всех. В конце концов Рал Тамар -
крупный торговый центр.
Открыты для всех теоретически, но, как я постепенно заметил, не в
каждой из них можно было найти жителей континентов. В Рал Тамаре, как
везде, имелись тонкие различия в некоторых районах, места, где приезжих не
жаловали. Апелагов, несмотря на учтивость, обвиняют в чрезмерной
обособленности и нетерпимости к чужакам, и похоже, эта репутация оправдана.
Конечно, мы не имели никаких проблем, ведь внешне нас ничто не связывало с
жителями континентов, но я видел, что явных иноземцев принимали в лавках и
тавернах несколько иначе.
Даже здесь, в Рал Тамаре, как уже говорилось, наименее апелагском из