"А.А.Аттаназио. Телефункен ремикс" - читать интересную книгу автора

клон.
Последнего слова дубль явно не понял.
- Ноэль? Мой близнец или еще кто?
- Вроде того. - Вздернув подбородок, Ноэль протянул правую руку,
намереваясь спросить: "Как тебя зовут?", а дубль, будто Ноэль занес над ним
кулак, попятился, бормоча:
- Нет у меня никаких братьев.
И слишком поздно, лишь после того, как сила тяготения взяла свое, Ноэлю
вспомнился маленький твердый предмет, который Най'а вложила ему в руку.
Звякнув, точно хрупкая льдинка, нефритовая монетка запрыгала по
грязному асфальту. "На счастье", - сказала Най'а... Ноэль уставился на...
Ну, само это слово считалось в Занебесной кощунством: обол. Такой есть у
каждой храмицы. Ядро ее метаболизма, бесконечность в песчинке, монетка
судьбы. Она напрямую связывает храми-цу с Контекстом. И это родство так
тесно, что его не выразить трансчеловеческим языком, а когда храмицы
пытаются вместить его в слова, когда вслух излагают свои наблюдения из
гиперпространства, пытаясь метафорами перевести на уровень органического
бытия, их речь звучит оскорблением: "Разум - наезженная колея Контекста...
Жизнь - кошель голодных призраков... Самая грязная часть тела - рот, и все
произнесенное - испражнения". Храмицы рано научаются избегать разговоров о
Контексте, люди их и не спрашивают, а обол девушки обычно прячут на наименее
грязной и, как правило, скрытой части тела.
И сердце Ноэля заходится - не только потому, что обол Най'и скачет по
земле, но и потому, что он понимает: пока Най'а разлучена со своим оболом,
Контекст не способен регулировать ее биокине-зис. То есть через несколько
дней она умрет.
Обол же замедлил бег и лег между кедами дубля, и двойник присел, чтобы
его подобрать.
- Отдай! - Настоятельный приказ спугнул "близнеца", и когда Ноэль
решительно шагнул вперед, парнишка бросился бежать. - Эй! Он мне нужен!
С воплями Ноэль ринулся следом.
Почти беззвучно дубль сбежал с освещенной набережной на тенистую тропку
и, натянув на голову капюшон, растворился в тенях сонных улиц.
Закат ложится на западе слоистыми полосами. Под соснами - скелетные
силуэты управляющих, эти светящиеся лица обтекаемы и выпуклы, как у мурен.
Глядя на них, Ноэль и Най'а понимают: смерть - последний приют в Занебесной.
Никто здесь не умирает от несчастного случая, своей или чужой руки. Контекст
моделирует все душевные порывы, чтобы они постепенно вели к сокровенной
радости, уготованной всем.
- Но если твой дубль не поменяется с тобой местами или попадет сюда без
обола, как мы, Три-Сьерра, поможем Най'е? На Земи мы бессильны, и у нас нет
способа вернуть обол.
Их гипнотические голоса безмолвны.
- Мы дали тебе исчерпывающие инструкции. Ты не должен был брать с собой
ничего, помимо одежды на теле.
Легкий ветер полнится ароматами великого леса. Ноэль вдыхает пряный
запах сосновой смолы и не успевает открыть рот, как Най'а произносит:
- Я уже говорила. Это я в последний момент навязала ему обол. Не хотела
жить, если он не вернется, если в ваши расчеты вкралась ошибка.
Ноэль ждет ответа. Но слышит лишь стук своего сердца. Рубиновые огни