"Аль Атоми Беркем. Другой Урал" - читать интересную книгу автора

вспомнил глаза Пресвятой Богородицы на русских иконах, но она сразу же
отвернулась и снова застыла в той же позе - опираясь правым плечом на забор,
руки сложены на животе.
Из дома вышел Энгельс с узлом в руке, за ним семенила присмиревшая
абыстай.
Бабки тотчас освободили им пятак метров пяти в диаметре, и Энгельс с
абыстай остановились, возобновив прерванный разговор. Наконец, к чему-то
пришли - абыстай стала крутить головой, ища кого-то в толпе. Я почему-то
сразу понял, что ей нужна "Богородица". Смотрю - точно, подзывает. Женщина
подбежала к ним, и абыстай принялась ей что-то объяснять, попеременно
указывая то на дом, то на Энгельса. Тут Энгельс прервал жестом ее
объяснения, и коротко спросил о чем-то женщину. Та кивнула. Тогда Энгельс
сунул руку в узел, достал оттуда что-то маленькое и протянул женщине. Та
взяла и быстро пошла по улице, не обращая внимания на оставленных
собеседников.
Когда Энгельс сел в машину и мы выехали на трассу, я спросил его о
значении этой пантомимы, на что получил ответ:
- К нам это не относится.
Тон сказанного был предельно красноречив, и я надуто притих. Хватило
ненадолго, больно уж интересно - кто та покойница, чем он поделился с той
женщиной - что там, в узелке из женского платка с люрексом? Когда я
попытался зайти с другой стороны, и поинтересовался его содержимым, Энгельс
вообще промолчал. Я надулся еще больше, воткнул диск и принялся срывать
злость на попутных автомобилях.
Свернув на Багарякскую дорогу, я уже и думать забыл о неудовлетворенном
любопытстве, настолько далеко завели меня мысли о своих повседневных
мелочах. Я даже начал немного досадовать по поводу молчащего рядом
Энгельса - вот мне надо оно, вози его тут; сейчас сидели бы с Тахави за
чаем, или нашел бы себе какую-нибудь работку не в напряг, или вообще поехал
бы куда-нибудь...
Неожиданно для себя я спокойно, даже как-то лениво задал Энгельсу
вопрос, словно кто-то другой дулся на него всю дорогу и я сейчас лишь
продолжаю разговор:
- А к кому это "к нам", Энгельс?
- К мужчинам. В узелке волосы умершей биренче. Когда Зайтуна собралась
умирать, она выбрала биренче вместо себя; ту багучы, которую ты заметил.
- Почему тогда вы занимаетесь... - я не смог подобрать уместное слово:
как назвать то, что делал Энгельс - организацией? Посредничеством ли? Не
знаю.
- Я подходил для этой... - теперь уже замялся на секунду Энгельс, -
услуги, и мог быстро приехать.
- А в чем, собственно, услуга-то заключалась?
- Представь, что ты бежишь к забору, через который тебе надо перелезть
и сделать на той стороне какую-то работу. Ну, к примеру, сколотить сарай. А
ты бежишь к забору, не забывай. Все, что надо было сделать по эту сторону -
все сделано. Быстро бежишь, потому что знаешь - в любой момент все может
кончиться.
Энгельс повернулся ко мне и посмотрел на меня, как старый бухер на
сопливую налоговичку. Я с унылым раздражением встретил его взгляд,
предчувствуя вместо ответа на заданный вопрос очередную проповедь на любимую