"СЕРДЦЕ ЗВЕРЯ Том 2 ШАР СУДЕБ" - читать интересную книгу автора (Камша Вера)2- Почему, когда ожидаешь дурного и оно сбывается, все равно удивляешься? - Не знаю, - признался Эпинэ, - а что случилось? - Мориски разрушили Агарис, - отрешенно произнесла Катари. - Все как и болтали обозники. Они не ошибались, Валмон прислал гонца. Старый граф сейчас в Савиньяке. Ты ведь жил там… - Нет… - начал Иноходец и понял, что сестра говорит про Агарис. - Я имела в виду Святой город, - поправилась Катари _ я очень любила гравюры Казавари, у меня была книжка… Она давно пропала, а гравюры до сих пор перед глазами. Всю ночь перед глазами - храмы, дома, гавань с кораблями, рынок… Ничего этого больше нет. Ну почему ты сразу не поехал в Савиньяк?! Конечно, ты хотел побыть дома, отдохнуть, но мы… мы не можем отдыхать. - Не «мы», а мы. Регентский совет, или как ты нас назвала? А вот тебе как раз нужен отдых. Ты слишком рано поднялась. - Я лягу. Приму графа Глауберозе и сразу лягу… Я все понимаю, но с дриксенцем лучше говорить мне. Граф не только дипломат, он еще и рыцарь. Представляешь, Глауберозе встал передо мной на суде. - Я видел. - У сестры перед глазами гравюры, а он помнит торговку лимонами… Бедняга орет под окном, а Робер Эпинэ злится. Бессильно, глупо, так он не злился даже в детстве. - А вот я сидел, как последняя свинья!… - Прекрати! Я… Женщина замолчала, словно подавившись словами, и торопливо поднесла к губам палец. Сейчас кто-то войдет, так и есть! - Ваше величество, - возвестила девица Дрюс-Кар-лион, - граф Глауберозе в Парадной приемной. - Зовите. - Катари осторожно опустилась в кресло и расправила черную шаль. - Робер, письмо в будуаре… Нет, ты уже не успеешь; я попробую сама объяснить. Что смогу. Эпинэ отошел к окну и зевнул. Шадди Капуль-Гизай-лей был не хуже шадди Левия, но изящной чашечки давно уже не хватало. Потому он так плохо и соображал, да и чувства куда-то делись. Сожженный город - это ужасно. Наверное, ужасно, но ужаса Робер не ощущал, ужас остался в долине Биры. Торчащие из-под валуна женские ноги и блестящая в грязи цепь. Эту цепь Иноходец запомнил навеки, а вообразить разграбленный Агарис отчего-то не мог, хотя Святой город сжигали и раньше. Ментор показывал им с Мишелем гравюры того же Казавари, правда, художник был на стороне Рамиро Второго… Давали ли Катари - Ваше величество, - вошедший дриксенец сдержанно поклонился, - я счастлив видеть вас в добром здравии. - Мы благодарны. - Катари говорила почти спокойно, но полностью владеть своими чувствами она так и не выучилась. И не надо. Пара недель, и для девочки все кончится. Хотя бы для нее. - Граф, при нашей беседе присутствует мой кузен. Герцог Эпинэ военный, а не дипломат. Мы думаем, так будет спокойнее… - Спокойнее? - переспросил дриксенец. - Ваше величество имеет в виду то, что наши державы оказались в состоянии войны прежде, чем об этом было должным образом объявлено? Я весьма огорчен обоими обстоятельствами. Дриксенскую сторону в какой-то мере извиняют лишь события в Тал иге. Мой кесарь по не зависящим от Дриксен причинам не мог объявить о своих намерениях его величеству Фердинанду и герцогу Алва. Если мне или моему доверенному курьеру будет разрешен проезд по землям талигойской короны, необходимые бумаги окажутся в Олларии в самое ближайшее время. - Это не имеет смысла, - Катари вздохнула и чуть заметно покачала головой, - дважды не имеет. Война между нашими странами бессмысленна. Она с перерывами длится века и ничего не приносит, кроме смертей и орденов, хотя вам, мужчинам, второе важнее первого… Простите, мне все труднее чувствовать себя королевой. Я - женщина, которая скоро подарит миру новую жизнь. Я не хочу крови… Я рада, что письмо с объявлением войны прочтет новый регент. Надеюсь, герцог Алва сделает так, чтобы… до конца года все закончилось, а я… Мы предоставим сопровождение вашему посланнику вплоть до Хекс-берг, где он получит корабль, но мы пригласили вас по другому делу. Мы получили известия от Проэмперадора Юга графа Валмона. К нашему сожалению, слухи о падении Агариса подтвердились. Город полностью уничтожен. Граф, я эсператистка, как и вы… Я молилась, я надеялась, но Создатель послал нам… новое испытание. Его высокопреосвященство Левий предчувствовал беду, он видел Агарис совсем недавно… Конклав не должен ставить… не должен Закончить Катари не смогла. Она замерла в кресле, теребя кисти шали и кусая губы. Королева… Девочка, которую нарядили в тяжелое платье и бросили. - Могу я узнать подробности? - прервал молчание Глауберозе. - Известны ли дальнейшие намерения морис-ков? - Робер… Маршал Эпинэ сообщит вам подробности позднее. Мы надеемся, что наш Первый маршал… Рокэ Алва сможет убедить… своих родичей и союзников покинуть Золотые земли. Сейчас же… Вероятность того, что мориски обратят свой гнев на Гайифу и другие страны, поддержавшие притязания покойного узурпатора, очень велика. Граф Рафиано бессилен их остановить. - Ваше величество, я понимаю, что выбрал не лучшее время для подобных заверений, но я считал и считаю признание прав Альдо Ракана роковой ошибкой. Равно как и нападение на Хексберг без объявления войны. Я старался донести свое мнение до Эйнрехта, но не был услышан. Надеюсь, что новое ужасное известие послужит благой цели. Дриксен и Талиг решат, кому владеть Марагоной и Гельбе, без посторонней помощи. Я особо признателен вам за личную аудиенцию, ведь Посольская палата, если я правильно понял господина вице-экстерриора, узнает о гибели Агариса лишь в шесть часов пополудни. - Мы всего лишь вернули долг, граф. Ваша поддержка в Ружском дворце… Я… Я тогда была никем, а вы были готовы меня защищать. Как мужчина и дворянин… - Ваше величество! - В тот день я была всего лишь госпожой Оллар. Так меня называли, так решил ваш кесарь, и все-таки вы встали. Мне казалось, я ничего не вижу, но я запомнила… Лица, слова, жесты, все дурное и все хорошее. Последнего было мало, но я тем более благодарна. Сейчас я вам в этом призналась. Мой брат меня не осудит, он тоже помнит. Ты ведь помнишь? - Конечно. - Мы вынуждены быть врагами Дриксен, но - Ваше величество, у меня нет слов, чтобы выразить мои чувства. - Слова не нужны, когда есть поступки… К сожалению, я устала и вынуждена вас оставить. Если вы немного подождете, маршал Эпинэ передаст вам военные подробности, я все равно в них не понимаю ничего. Робер, проводи меня. Надо было проводить не ее, а дриксенца, вернее, выпроводить и позвать врача, но Робер повел повисшую у него на руке женщину к дверце в будуар. Глауберозе застыл посредине кабинета, согнувшись в поклоне. Враг, который не должен быть врагом, - как же это дико… Ручка - глупый хрустальный шар в птичьей лапе - послушно провалилась вниз, плеча коснулся алый, расшитый леопардами бархат. Кабинет регента Талига все же избавили от Зверей и ласточек, но будуар остался розовым и тошным. Траур Катари делал золоченую пошлость особенно непереносимой. - Позвать брата Анджело? - Зачем? - Сестра бросила на столик диадему и присела на кушетку. - Когда я носила Карла, мне было хуже. Я устала, но не больна… Я верю, верю, что он отговаривал своего кесаря. - Разумеется. Глауберозе не Хогберд, хотя ты же этого борова не знаешь… - Знаю. - Катари прижала пальцы к вискам и поморщилась. - Наверное, ты прав. Мне нужен врач, но только он… В свитской Дженнифер, я не хочу ее видеть. А ты возьми письмо Валмона, оно у зеркала, и прочитай. Там слишком много подробностей, я их плохо поняла… Только то, что сами мориски не уйдут. Заглянувшее в окно солнце недвусмысленно намекало, что уже хорошо за полдень. Намек подтверждал и знакомый грохот: дриксы пообедали и с новыми силами принялись долбить форт, ну и пусть их! Жермон зевнул и приподнялся на локте, борясь с желанием послать все к кошкам и снова уснуть. Сонная пакость, которую он потребовал, поверив, что Закат откладывается, оказалась забористей, чем обещал врач, хотя тот мог и наврать. То ли из любви к искусству, то ли в отместку за недоверие. Жермон непонятно зачем подкрутил усы и потянулся; наказание последовало незамедлительно - приглушенная сонным зельем боль ожила, отшвырнув последние клочья сна. Нога больше не притворялась непричастной - волны боли катались по внутренней стороне бедра, захлестывая голень. Хотелось даже не кричать - визжать, но гадать, почему несмертельные раны болят сильней смертельных, Жермон не стал. Он и так пробездельничал больше, чем собирался. Ведь просил же, чтоб до утра… Поняв, что закипает, генерал сосредоточился на канонаде, пытаясь прикинуть число орудий. Сработало - злость поджала хвост, а пушки… Пушек было столько, сколько и раньше, старые вернули на место, новых не поставили, хотя за день хорошую батарею не соорудишь. Разобравшись с обстрелом, Ариго попытался на волосок подвинуть ногу и едва не завопил. Понятно, будем лежать смирно и командовать. В то, что его оставили одного, Жермон не верил. Он даже знал, где засел лекарь, - на сундуке у обеденного стола. - Эй, - негромко окликнул генерал. Послышалось шуршание; над спинкой кровати возникла исполненная значимости физиономия. - Я собирался проснуться на рассвете, - напомнил больной. - Вы потеряли много крови. Вам требовался отдых. - То есть вы не ошиблись со снадобьем? - сухо уточнил генерал. - Тело человека во многом непредсказуемо. - Нет, это не человек, это уж, к тому же намасленный! - Вы проснулись тогда, когда… - Вы мне сейчас нужны? Если да - займитесь делом, нет - вызовите Берка. Занят - Рёдера. - Я не считаю необходимым тревожить рану раньше вечера. Вам следует побольше пить, в частности… - Вы уже говорили. Вызовите Берка и отправляйтесь к другим раненым. Раньше вечера я вас принимать не намерен. - Перенапряжение может вызвать жар. - Я знаю. Врач убрался. Жермон взял себя за запястье, нащупал пульс, ничего не понял и потянулся за питьем. Рана сразу же напомнила о себе дергающей болью, Ариго ругнулся, но кружку все-таки ухватил. Три дня до Заката - так мало, полторы недели в постели - так много, особенно с дриксами за рекой. Скрипнуло. Кто-то явился. Берк. - Докладывайте. - Но… стоит ли? В форте ничего нового. Все в порядке. Вам надо отдыхать… - Фортом командую я. Я, а не коновалы! Докладывайте. - Слушаюсь. Мой генерал, пехота готова выдвинуться к месту переправы, едва таковая наметится. Рёдер занимается поддержанием укреплений в должном виде, но это становится делать все трудней: дриксы вернули пушки на место. Кавалерия мелкими группами патрулирует берег. Перед уходом Ансела мы решили, что часть солдат и несколько офицеров должны поменяться мундирами с уходящими. Теперь создаем видимость, что количество полков не изменилось. - А «гуси»? - Леворукий их знает… То ли осмысливают вчерашнюю неудачу, то ли что-то готовят. Переправляться пока вроде не собираются. Обстрел возобновили в урочное время, стреляют хорошо, но за ними это и раньше водилось. Выше батареи поят лошадей, за лесом жгут костры. Больше с нашего берега не увидеть. Ночная разведка прояснила мало… - Ночная? - Молодцы, зря времени не теряли! - Кто переправлялся? Когда? Что удалось увидеть? - Почти ничего. - Показалось или мнется? Закатные твари, после этой дурацкой пули всюду чудятся вруны! - Кто ходил за реку? - Капрал Кроунер и… полковник Придд. Так! Не только вруны, но и авантюристы. Хоть сейчас в Варасту. - Надо полагать, полковник Придд подался в адуаны с вашего разрешения? - Мой генерал, обороной командуете вы. Вам подчиняюсь как я, так и Рёдер и Придд. Мы в равных чинах и в равном положении. Полковник договаривался с Баваа-ром, но он был прав. - В чем, раздери его кошки?! - Мы все сочли необходимым уточнить известия о пушках. Мой генерал, малая численность оставшихся у переправы войск… Мы не можем сидеть с завязанными глазами. Баваар согласился, что нужно смотреть, но его люди валились с ног… Двое суток беспрерывного рейда, сами понимаете!… Кроунер отдохнул, решили, что он и пойдет. - Ясно. Обормот явочным порядком назначил себя напарником Кроунера. Воспользовался тем, что генерал накачался снотворным, а Берк с Рёдером ему не начальники, и назначил. Баваар, тот пришел в восторг, обнаружив родственную душу, а вот малыш Арно нарвался. Хорошо так, основательно… - Где этот адуан? За рекой? - Нет, на том берегу остался Кроунер. Придд под утро вернулся. Он сообщил, что… - Давайте его сюда. Если он понимает хоть что-то, обормот опять под дверью. За Хербсте ему понадобилось! У Баваара люди устали? Ну так и шел бы сам! Когда солдат падает, офицеру положено шагать. - Мой генерал. Стоит. По стойке смирно. Смотрит. Ждет выговора и ни кошки не боится. Подумаешь, раненый начальник выругает, зато мы по-своему повернули. И будем поворачивать. Что с нами в осажденном форте сделаешь, а после… После ругать станет глупо, после - только к ордену, но об орденах Придд не думает. Кто угодно, но не он. - Кто вам позволил нарушить приказ? - начал Жермон, понимая, что тратит время на бессмысленный ритуал. - Отвечайте. - Мой генерал, - изволил ответить Придд, - я действовал в строгом соответствии с моими обязанностями. - Вам, то есть не вам лично, а всем офицерам, было запрещено лезть не в свое дело! - Мой генерал, если мне не изменяет память, приказ запрещает офицерам лично заниматься тем, что могут выполнить подчиненные. Вчера в моем распоряжении не было никого, кто мог сопровождать капрала Кроунера. Тем не менее я сожалею, что вызвал ваше неудовольствие в сложившихся обстоятельствах. Сожалеет он! Как тот лис о сожранном петухе. До первой курицы. Жермон с трудом подавил неуместную усмешку и с еще большим трудом не выругался - стопу, которую он и не думал двигать, свело так, словно он сиганул в ледяную Хербсте. - Вот ведь дрянь! - неожиданно пожаловался Ариго. - Хоть двигайся, хоть не двигайся, как шилом… - Вы давно пили вино? - деловито осведомился Придд. - Вчера. Попытка сделать выговор провалилась окончательно. Валентин, не дожидаясь приказа, занялся кувшином. Браниться и дальше было глупо, нога болела, дриксы палили, а голова, хоть умри, не желала соображать. - Налейте и себе. Хотя туда же какую-то дрянь вбухали… - Мед и гвоздику. Я с удовольствием выпью за ваше здоровье. - Ну так пей… Как вы переправлялись? - На лодке Кроунера. Выше форта по течению, там, где небольшой лес. Сперва мы шли вдоль его кромки, благо месяц подсвечивал, но ничего важного не заметили. Пополнение действительно прибыло. Они разбили лагерь отдельно от других, довольно далеко от берега. Судя по кострам, если это не уловка, подошло от пяти до восьми тысяч. Именно так, как говорил Баваар. Предположить, куда они двинутся, если двинутся, я не берусь. Тяжелых пушек, о которых докладывали вчера, мы не видели, где они _ непонятно, но новых батарей дриксы не строят. Обозы стоят сосредоточенно и совсем с краю. Это можно трактовать как готовность к продолжению марша, но полной уверенности в этом нет. Именно поэтому Кроунер остался. - Странно, что не вы. - Мой генерал, я не разведчик. Все-таки потрясающий наглец, а еще говорят, молодежь измельчала! Врут. Ариго допил вино, на зубах скрипнул осадок, напомнив про ежиный обоз и зачитавшегося Бруно. У этого бреда явно был смысл. - Если дриксы предпримут решительную попытку перебраться через реку хотя бы в двух местах сразу, - предположил генерал, - а сил у «гусей» для этого с избытком, нам их не остановить. Придется запираться в форте и держаться, сколько можно, а там как повезет. Сидящий у кровати молодой полковник поставил на стол стакан. На этот раз он выпил до дна. - Мой генерал, если основные силы Бруно перешли Хербсте в другом месте, удержание Печального Языка теряет ббльшую часть смысла. - Это если перешли, - протянул Жермон, отдавая свой стакан. Тоже пустой. - Пара спокойных дней у нас есть; потом придется решать - стоим до последнего или уходим из-под самого гусиного клюва. - Кроунер должен что-нибудь найти, - пообещал Придд. - Будем надеяться, но вы к нему не пойдете. Понятно? - Да, мой генерал. Разрешите принести вам обед? В ответ Жермон лишь поморщился и велел собрать после обеда старших офицеров. Воспитывать адуанствующего герцога он больше не собирался. По крайней мере сейчас. |
|
|