"Алексей Атеев. Бешеный (Повесть) " - читать интересную книгу автора

эти горе-докторишки действительно похищают людей для опытов.
- Сегодня ездить не стоит, - сообщил Разумовский. - Ни главврача, ни
заместителя на месте нет, а без них вас туда даже не пустят.
- Когда же они будут?
- Завтра с утра и поедем. Вместе.
- Именно вместе, - Караваеву понравилась эта идея, - вы сами
посмотрите, что там творится.
"Вот и появился повод отомстить за "горячий прием", - злорадно думал
Караваев, - а то ведь каковы негодяи, шутки надо мной шутить вздумали".
Весь следующий день после удивительного рассказа Владимира Сергеевича
Олег размышлял об услышанном, "Неужели все это правда? - думал он. - С
другой стороны, зачем ему меня обманывать? А может быть, он обыкновенный
больной, и все услышанное мной - параноидальные фантазии? Но тогда непонятна
игра, затеянная главврачом. Зачем, скажем, впутывать меня?".
С Владимиром Сергеевичем Олег почти совсем не разговаривал, только под
вечер знаками попросил показать, где находятся микрофоны подслушивающего
устройства. Владимир Сергеевич только пожал плечами. Так и пребывал учитель
истории в недоумении.
А ночью, когда Олег, истомленный ожиданием продолжения рассказа, долго
ворочался, кашляя, и уже почти начал засыпать, его окликнул тихим голосом
Владимир Сергеевич:
- Я сегодня почувствовал, что ты мне не поверил.
- Видите ли, - сказал Олег, - все это так странно...
- Я, будь на твоем месте, тоже не поверил бы, - перебил его
прорицатель. - Но правда, как известно, иной раз бывает невероятнее вымысла.
Впрочем, скоро убедишься, что я тебя не обманываю. О твоей персоне стало
известно первому лицу в этом городишке. У него свои счеты с Монастырем, и
завтра с утра он приедет тебя выручать, а этого как раз мне и надо. О том,
как нужно себя с ним вести, мы еще поговорим, а пока я продолжаю свой
рассказ, если ты, конечно, не возражаешь.
Олег, естественно, не возражал.
- Так вот, - продолжая прерванный рассказ, начал Владимир Сергеевич, -
я уже говорил, что меня перевели в МУР.
Надо сказать, что после женитьбы и появления дочери у меня вроде бы
пропал дар прорицания. Я перестал чувствовать мысли окружающих, отупел в
этом смысле, что ли. А о каких-либо видениях или общении с тенями и говорить
не приходилось.
Я поразмышлял над этим и решил, что проза жизни атрофировала мой дар.
Как ни странно, я этому даже обрадовался. Жить стало не в пример спокойнее.
Я делал карьеру.
Работа в МУРе была, конечно же, интереснее провинциальных будней. Нельзя
сказать, что здесь не было рутины, но столица чувствовалась даже в характере
преступлений.
И вот произошел один случай, который снова поставил меня на край
неведомого.
К тому времени тесть мой уже работал в Москве, занимал ответственный
пост в ЦК. Никита был в опале, но на Думине это не отразилось, несмотря на
кажущееся преобладание эмоций, он всегда умел держать нос по ветру. Таких,
как я, обладателей знатных родственников вокруг было довольно много. Мы
составляли особую касту близких к небожителям и старались держаться вместе.