"Юрий Астров. Крылья (маленькая повесть)" - читать интересную книгу автора

потребность в игре. Но не просто игре - в "штандер" или "кляк"
(южно-русский городок, родина Семена Орестовича, с диким суржиком, который
он, став взрослым, уже не понимал, и еще более дикими жителями - эти
давние переселенцы с Полтавщины и Харьковщины, чтящие Шевченко, упорно
именовали себя "русскими", а русских, которых тоже в городке хватало,
"москалями" и "кацапами" - так вот, городок Кулич не знал
"казаков-разбойников", городков и лапты; впрочем, детские игры везде
одинаковы - с небольшими вариациями).
Нет, Сеня вкупе с приятелями разыгрывал целые истории, почти
бесконечные. Во всяком случае - с многодневными продолжениями. Пока
партнерам не надоедало. О пиратах, о "черной кошке" - и эта игра, право
же, была куда как хитрее закручена, чем через двадцать лет у братьев
Вайнеров! - о путешественниках в Африке либо, наоборот, в Арктике...
Сейчас это назвали бы "ролевыми играми". Во всяком случае, палаш, кинжал
и телескоп, игравший роль подзорной трубы, на чердаке не залеживались.
И одежда из сундука - тоже.
Сундук, как было уже сказано, отличался непомерными размерами и
вместительностью, так что исчерпать его до дна было непросто. Но однажды
потребовалось отыскать сразу пять тулупов - намечалось путешествие
капитана Гаттераса. И Сеня добрался до донышка сундука, хотя уже понял,
что двоим членам экспедиции придется мерзнуть в торосах.
На самом дне лежал сверток, упакованный в тонкую замшу,
аккуратно перевязанный и пахнущий нафталином, столь знакомым Сене по
двустворчатому шкафу в комнате родителей. Мальчишка развязал бечевку и
достал этот самый плащ. В полутьме чердака он казался новехоньким и так
отличался от всего, что было навалено поверх... Но не только это поразило
Сеню.
Плащ был попросту несовместим с окружающей его жизнью.
Шпага - да, совместима. В отцовском роду были офицеры, пусть и в
небольших чинах (выше штабс-капитана никто так и не поднялся). И сам отец
был офицером, но уже Красной, а потом Советской армии. Отсюда и кинжал -
военный трофей. (Отсюда, кстати, и парабеллум, который отец хранил,
разумеется, не на чердаке и о котором сыну запрещено было не то что
говорить - даже думать.)
Все эти гимнастерки, галифе, нагольные тулупы, старые-престарые
армяки и поддевки, военные и дворянские фуражки, а также картузы,
шестиклинки и пилотки - это просто была та самая жизнь.
Но не этот плащ. Не эта крылатка рытого бархата с застежкой из
уже покрывшейся патиной бронзы в виде крылатого льва с орлиной головой.
Сеня знал, что это грифон. И что грифонов не существует. И что этот грифон
делает в Куличе, на чердаке огромного старого дома, - было непонятно.
Все равно, что увидеть на соседском псе по кличке Лапко, то
добродушном, то, с пеной у пасти, хрипящим и рвущемся с цепи, с бурой
шерстью в репьях даже зимой - золотой ошейник, украшенный жемчугом.
Не бывает такого.
Сеня аккуратно упаковал плащ в ту же замшу, перевязал, уложил на
прежнее место, навалил сверху старую одежку, захватил шубы и полез вниз, к
приятелям. Но... игра не заладилась.
Он хотел было спросить вечером у отца о плаще, да так и не
спросил,- что-то его удерживало.