"Александр Астраханцев. Сны (рассказ)" - читать интересную книгу автора

капающим с хвостов рассолом.

Но чем ближе - тем тесней и шумнее; возле весов бабы становятся совсем злые
- лаются, кричат на продавщицу: "Чего ты мне эту дохлую суешь? Вон Маньке
какой толстой накидала!"



- "Да пошла ты! - отбрехивается та. - Где я вам всем толстой наберу?
Вырожу, что ли?.." Причем она, кажется, сказала не "вырожу", а посолонее да
покрепче.

А тут еще нетерпеливые бабы наперли на шаткий этот прилавок и сбили весы.
Продавщица матерится, поносит очередь. Бабы отлаиваются, но вяло - знают,
что виноваты, да и продавщицу заводить круче боязно: взбрыкнет и торговать
откажется, а утром найди ее, эту колбасу!

Продавщица зовет на помощь грузчика: "Гош, а Гош!"

Грузчиков почему-то трое, хотя работа не потная - даже позавидовал: теплое
местечко надыбали - стоят себе кружком позади продавщицы, явно уже
поддатые, травят что-то и ржут до икоты, хотя понять, о чем это они, нет
возможности: мат через каждое слово, поэтому и так, и этак все понять
можно; один из них, Гоша, видать, отозвался продавщице с раздражением: "Да
иди ты!.." - и что-то добавил дружкам, и те опять заржали. И только когда
она гаркнула: "Я те щас пойду! Иди ты сам туда!" - этот самый Гоша
оторвался, наконец, от компании, сдвинул сапогом край колбасного вороха,
перешагнул через него и стал выправлять прилавок из ящиков и ставить заново
весы, а остальные двое тем временем вышли через заднюю дверь на улицу и
продолжили там разговор, мочась при этом на стенку: отчетливо слышны были
через доски их голоса и журчание струек.

А на меня, пока стоял, такой вдруг голод навалился - а тут еще ворох
колбасы рядом дразнит - что не выдержал: пока продавщица с грузчиком
налаживали прилавок, протянул руку и незаметно отломил в темноте наощупь
кусок.

Только он мокрый оказался, склизкий и холодный - противный, в общем; но я
все же незаметно очистил его от шкурки и, перемогая себя, откусил и стал
жевать; колбаса пахла сырым мясом и, к тому ж, на зубах землей скрипела -
видно, слишком грязный попался; но есть-то хочется, да и не пропадать же
куску: пересилил себя, проглотил, снова откусил. А женщина, что за мной,
заметила и спросила: "Ну как?" - "Да ничего, - говорю, - есть можно", -
лень было подробно объяснять. А женщине, похоже, и достаточно, что -
съедобная. Я же незаметно-незаметно - весь кусок и умял, заморил червячка.
Получилось, что и поспал, и поел - все в очереди. Зато полегчало:
встрепенулся, смотрю вокруг соколиком.

И тут как раз моя очередь.