"Наталья Астахова. Письма с Земли (Городская фантастика) " - читать интересную книгу автора

института виноделия, в кругу друзей отличался повышенной трезвостью и жуткой
неторопливостью. Считалось, что он вообще лишен способности делать резкие
движения. Видели бы друзья, как резво ворвался он в телефонную будку.
Повесил на крючок портфель, вытер платком лицо и только потом
огляделся. Хотя что можно увидеть в телефонной будке? Чуткий нос
дегустатора, способный в капле вина уловить запах лимонной корочки, терпкой
лозы или жженого сахара, сейчас же определил присутствие постороннего
запаха. Но почему постороннего? Он ведь не знал, как должно пахнуть в
телефонной будке? Он вообще крайне редко ими пользовался. У него и на
работе, и дома были телефоны, а у такого рассудительного и организованного
человека редко возникала необходимость звонить кому-то с улицы.
До чего же навязчивый запах. Игорь Александрович еще раз осторожно
втянул воздух. Да, духи. Наверное, какая-то дама забежала сюда позвонить на
минутку, а теперь тут целый год будет жить этот запах. Неужели им не
противно целыми литрами выливать на себя эту гадость?
Он тяжело вздохнул и достал записную книжку. Позвонить кому-нибудь,
чтобы не терять времени зря. Положил книжку на полочку, при этом смахнул
неизвестно как сюда попавший кленовый лист.
- А поосторожней нельзя? - вежливо осведомился незнакомый голос.
Игорь Александрович огляделся. Никого не было. На всякий случай он
пихнул лист ногой.
- Ну и воспитание, - проворчал тот же голос.
Игорь Александрович надел очки, снова снял, протер, опять надел.
Все-таки не стоит так много работать в его возрасте...
- Послушайте, - раздался тот же голос. - Вы бы не могли положить меня
на место? Не очень удобно валяться на мокром полу и ждать, пока вы на меня
наступите.
Значит, это все-таки лист. Игорь Александрович не мог наклониться в
столь тесном пространстве, мужчина он был солидный, если не сказать грузный.
И он медленно, осторожно присел. Поднял лист. Обычный, кленовый, осенний.
Таких полно на городских тротуарах осенью, их рисуют на плакатах и открытках
к первому сентября, во всех стихах и песнях эти листья шуршат, шелестят, под
ноги ложатся, летят и что угодно еще, но только не говорят человеческим
голосом. И на ощупь он был обычный. Прохладный, гладкий. Впрочем, нет, не
совсем. Он был плотнее, чем обычный лист, а с изнанки слегка пористый, как
сыроежка.
Четвергов осторожно положил лист на полочку, стал заталкивать записную
книжку в портфель, при этом он тихо бормотал:
- Все, никаких, завтра же к врачу. Вот и в "Литературке" писали, что
это глупость - предубеждение против психиатров. Такой же врач, как терапевт.
Завтра же пойду. Листья говорящие...
- Зря волнуетесь, - тот же голос, но теперь не снизу, а с полочки. - Вы
вполне здоровы.
- А, он не только говорит, но и мысли читает! - Игорь Александрович
потянулся к портфелю.
- Да нет же, не читаю я мысли, это вы вслух думаете.
В стеклянную дверь будки постучали. Игорь Александрович вздрогнул.
Распахнул дверь и глубоко вдох-пул свежий влажный воздух.
Перед ним стояла женщина с зонтиком в одной руке и приготовленной
монеткой в другой.