"Наталья Астахова. Хлеб для случайного путника" - читать интересную книгу автора

Людмила. Она чем-то расстроена, но, увидев, что творится в нашем доме, не
торопится выкладывать свои новости. Моет посуду, помогает мне отмерить
смесь для новой каши и в суете кухонных дел все-таки выпаливает:
- Уйду я от него, от изверга такого.
Знаю я эту старую песенку, опять не поладила со своим Валеркой. И
здесь, пока варится каша, я разражаюсь монологом:
- Ты готова перейти в другой клан? Наверное, думаешь, что женщины
бывают умные и глупые, красивые и не очень, счастливые и не совсем? Все
это чушь. Женщины бывают одинокие и замужние. Два лагеря, два враждующих
клана. Если замужние еще как-то дружат, объединенные общей целью -
удержать, то одинокие вдвойне одиноки. У них тоже одна цель - приобрести,
заиметь, но она не объединяет, а наоборот. Ведь они не союзницы, а
соперницы в этой борьбе. Они ни в ком не находят понимания. Замужние их
боятся. Боятся, что они могут прямо из стойла увести их сокровища. И
мужчины боятся: не хотят быть прирученными. Сможешь ты существовать так?
Хватит сил?
Людмила удивленно хлопает глазами:
- Но ты ведь живешь?
- Я? Кто тебе сказал? Не живу - воюю.
Наверное, очень смешно выгляжу: растрепанная, в халате с оторванной
верхней пуговицей, в руке бутылочка с остывающей кашей. Воительница!
Людмила не выдерживает, хохочет. Уходит, пообещав завтра сходить за
молоком для нас.
Лечу кормить Светку, натыкаюсь в коридоре на Ионыча. Похоже, он все
слышал. Ну и пусть, что он нового узнал?
Наконец все в порядке. Светка, накормленная и выкупанная, спит.
Пеленки и ползунки висят на балконе. Мы с Антоном и Ионычем пьем чай на
кухне. Узнаю редакционные новости. Ионыч ругает новую машинистку: и
печатает медленно, и ошибок много.
Хорошо понимаю, что в словах Ионыча больше желания похвалить меня,
чем правды, но мне все равно приятно, что им без меня плохо.
Наверное, наши дамы уже успокоились, обсудив во всех деталях мою
беспутную жизнь. Когда у меня был один ребенок, они надеялись выдать меня
замуж. Это, по их мнению, было вполне реально. Теперь же можно
рассчитывать только на чудо. А в чудеса они не верят. Я, впрочем, тоже.
Ионыч смотрит сочувственно:
- Ты что-то похудела с тех пор, как появилась Светка, но тебе идет.
Антон таращит сонные глаза. Мой взрослый восьмилетний сын. Он и
раньше был самостоятельным, а с тех пор, как появилась дочь, я и вовсе
отношусь к нему, как к большому. Но ведь неправильно это, он тоже ребенок.
Двойки, наверное, для того, чтобы я вспомнила о своих обязанностях. А я
хороша, еще сцены ему устраиваю.
Погас свет. Мы выглянули в окно. Темные окна во всем квартале.
Над совсем темными домами со слепыми окнами особенно яркими казались
звезды.
- Ну вот, а у нас даже свечи нет. В доме моей бабушки такого бы не
случилось. Когда я была маленькой, жила у нее. Каждый вечер она проверяла,
все ли есть необходимое. Очень не любила, если вечером в доме не было
хлеба. Я удивлялась: зачем ночью хлеб, ведь можно утром купить. Бабушка
объясняла: а вдруг ночью кто-нибудь придет, и нечем будет накормить