"Наталья Астахова. Хлеб для случайного путника" - читать интересную книгу автора

любви. О чем же тогда пишут стихи их поэты, кому посвящают песни их
композиторы? Не верю я, что люди могут быть высокоразвитыми, если нет у
них детей, нет любимых. Страшную сказку придумал ты, Ионыч, на ночь глядя.
Ионыч погладил по голове примолкшего Антона.
- Кажется, у фантастов это называется земным шовинизмом. Когда люди
утверждают, что их планета самая хорошая, самая правильная. Почему ты
называешь эту сказку страшной? Подумай, сколько времени, сколько сил
отнимают у людей проблемы, связанные с воспитанием детей. Каждый раз все
снова... А любовь, которой ты так сожалеешь... Сколько энергии, эмоций
сжигается зря! Все могло бы пойти на дело, на развитие науки, техники. У
нас... то есть у них... за счет этого, как ты называешь, инкубатора,
экономится уйма времени и сил.
- А ты давно прилетел оттуда? - неожиданно спрашивает Антон.
- Что ты выдумал, Антон, - я обнимаю сына, чувствую, как горят его
щеки. - Это же сказка. Пора спать.
Ионыч идет к двери.
Свет так и не включают. Дети спят. А я долго не могу уснуть.
И опять, как в тот раз, то ли наяву, то ли во сне видится мне далекая
планета, где небо желтое, а солнце голубое.
Наверное, на этой планете притяжение меньше, чем на Земле, потому что
люди не ходят, а почти плывут или парят в воздухе, едва касаясь ногами
почвы. А может быть, у них такая походка потому, что, они сбросили груз
повседневных забот, их не давит быт. Сколько ни пыталась, так и не увидела
ни одной кухни, ни печки, ни кастрюли, ничего из того, чем до отказа
заполнены все мои дни. Ничего земного, заземленного. Только изящество
линий прозрачных домов, одухотворенность взглядов жителей.
На этот раз я увидела незнакомую планету не с одной точки, а сверху,
панорамно, будто медленно летела на небольшой высоте над воздушными
городами. На минуту показалось, что за стеклянной стеной одного из домов
мелькнуло знакомое лицо. Кажется, это был один из тех двоих, что стояли
тогда, в моем прошлом сне, над рекой.
Заплакала Светка, и отряхнула этот сон или бред и снова целиком ушла
в свои более чем земные дела...
Но все равно целый дань вспоминала планету, которая второй раз
привиделась мне. Чем-то она была похожа на ту, о которой рассказывал вчера
Ионыч.
Довольно часто в последнее время и думаю о нем. А что знаю? Ионыч
появился у мае около года назад. Сказал, что переехал из Карелии, там ему
не подходит климат, замучили частые ангины. Наши дамы не очень поверили в
ангинную версию, ее опровергал цветущий вид Ионыча. Они склонны были
предполагать какую-нибудь любопытную историю, заставившую его пересечь
страну. Но Ионыч не был расположен вести доверительные беседы, и всем
пришлось смириться с ангинами.
Он был совершенно равнодушен к женщинам. Даже красавица Вика не
производила на него никакого впечатления. А на нее сам шеф же мог смотреть
спокойно. На нее вообще нельзя смотреть, ею можно только любоваться. Один
Ионыч смотрел. Просто и открыто, как на всех остальных.
Когда разговор заходил о детях, Ионыч как-то настораживался, задавал
странные вопросы. Очень удивился, когда узнал, что полугодовалый сын
одного нашего сотрудника хорошо ползает.