"Виктор Астафьев. Многообразие войны" - читать интересную книгу автора

несгибаемости, в песнях воспетые, в кино заснятые, народом до небес вздетые,
комиссарами и отцами командирами вдохновленные, поскидывали с себя бушлаты и
в одних тельняшках, с криком "полундра", которого немцы не понимали и не
боялись, бросились на врага через поля и высотки, и - самое великое и
страшное - часть их достигла фашистских окопов и отобрала у врага оружие. Но
уже часть малая, остальная братва осталась лежать на земле, и до самых
снегов пестрели поля и склоны высот тельняшками.
В одном месте моряки шли в атаку через большое поле, засаженное
капустой, и, когда настали голодные времена в блокадном Ленинграде,
полуголодные моряки ночью ползали на капустное поле, и иногда им удавалось
принести вилок-другой в окопы. Разумеется, поле капустное было пристреляно
немцами, и тут они выложили еще много наших, воистину отважных ребят,
которые раздевали убитых, снимали с них бушлаты, количество полосатых трупов
добавлялось и добавлялось на поле брани.
Весной, когда морячки вытаяли, смотреть было невозможно на землю - вся
она была полосата от тельняшек, мечты и радости многих и многих советских
ребятишек.
"Вот ты, земляной человек и работник творческого труда, не вылазишь из
тельняшки, как Гриша Поженян, тепло тебе в ней и мягко, а я не могу носить
тельняшку с тех самых пор, - говорил Михаил Дудин, и, помолчав, глядя в
сторону, неунывный этот человек горько добавил: - А потом их, морячков,
хоронили, ты, окопный землерой, можешь себе представить, что и как там
хоронили, их кости и тлелое мясо просто с клочьями тельняшек сгребли в
земляные ямы, называемые красиво, одухотворенно - братскими могилами. О-о,
прости нас, Господи, тайно верующих, к Богу подвигающихся коммунистов и всех
страждущих, прости. Они не виноваты в том, что им выпало на долю жить
мужественно и умереть геройски. Перед Богом все мы мученики, и живые, и
мертвые..."
Никогда больше, никогда веселый человек, шутник, хохмач Михаил Дудин не
говорил со мною о войне, даже приближения к этому разговору избегал.
Трудно все-таки копаться в старых, кровоточащих ранах и не надо бы уж
так громко хвастаться тем, как трудно жилось народу нашему в войну и какой
ценой досталась нам победа.
Каждая следующая годовщина, парад и веселье по случаю Победы нашей уже
ничего, кроме неловкости, горечи в памяти и боли в сердце, не вызывают.
22 сентября 2000.
с. Овсянка.