"Виктор Астафьев. Ночь космонавта" - читать интересную книгу автора

понюхал, зацепил языком багровый червячок, зажмурился, прислушался к
чему-то, подержав во рту смесь, проглотил ее и почмокал губами;
- Еда-а-а-а!
Он курил, поджидая, когда напьется кофе космонавт, и сразу
потребовал, чтобы тот ложился обратно на лапник.
- Ногу погляжу. Чего у тебя там? Не перелом, думаю. При переломе
не шутковал бы...
Захар Куприянович сильно надавил на колено, затем на икру, и
когда космонавт замычал от боли, приподнялся с корточек, стал
размышлять, почесывая затылок;
- Разрезать придется, Алек Митрич. А костюм-то казенный,
дорогой, поди-ко?!
- Дорогой. Очень. Но ничего не поделаешь. Режьте.
Лесник направился к пошатнувшемуся кедру с развилом, и только
теперь Олег Дмитриевич заметил на окостенелом суку кедра висящее
ружье, патронташ с ножнами и опять подумал, что холодно леснику в
одной рубахе, да еще с распахнутым воротом. Но когда снова увидел
Захара Куприяновича возле себя, грудастого, краснощекого и
почувствовал на голой уже ноге ненастывшие его руки, успокоился,
заключив, что это и есть истинный сибиряк, о которых много говорят и
пишут, а осталось их не больше, чем уссурийских тигров в тайге, -
отдельные лишь семьи, которые в лесах затерялись.
Перетянув ногу бинтами, взятыми из аптечки корабля, Захар
Куприянович сказал, что ничего будто бы особенного нет, чем-то
придавило голень, и вот опухла нога, но идти он едва ли сможет и что
загорать им придется здесь до вечера.
- А вечером что? - спросил космонавт, ругая про себя
конструкторов, до того облегчивших корабль и так уверенных в точной
его посадке, что наземной связи они не придали почти никакого
значения, и она накрылась еще на старте, при прохождении кораблем
земной атмосферы. Древняя, но прочная привычка русских людей:
поставить хороший дом да прибить к дверям худые ручки, дотащится,
видать, до второго тысячелетия и, может быть, даже его переживёт.
Уйти от корабля, даже если бы и нога была здорова, космонавт не
мог до тех пор, пока сюда не прибудут люди, которым нужно передать
машину.
- Так что же вечером? - повторил Олег Дмитриевич вопрос впавшему
в полусон и задумчивость леснику.
- Вечером? - встряхнулся старик. И космонавт понял, что он
держится с людьми напряженно оттого, что сильно оконтужен. - Вечером
Антошка придет, - отозвался Захар Куприянович и, как бы угадывая
мысли космонавта, молвил: - Извини. Бывает со мной. Затупляется
тут, - постукал он себя по лбу и откашлявшись, продолжал: - Не мое
это дело, как говорится, но вот что все же вдичь мне, Алек Митрич?
Вот приземлился ты, слава богу, можно сказать, благополучно, а ни
теплых вещей при тебе, ни оружия, ну никакого земного приспособления
и провианту? Вот и Беляев с Леоновым пали в Перьмскую землю, так их
тоже, по слухам, одевали местные жители?..
У лесника был мягкий говор, и космонавт, слушая, как он распевно
тянул гласные "а" и "е", усмехнулся про себя, вспомнив, что