"Виктор Астафьев. Затеси" - читать интересную книгу автора

товарища под бок, но он тоже смотрит во все глаза, смотрит, слушает.

Я бегу по траве, к берегу, оставляя за собой темные полосы. Сапоги мои
блестят от росы. Забредаю в воду. Сонный окунишка запутался в траве, забился
в панике, выкинулся на кочку. Он растопырил все колючки, готовый защитить
свою маленькую жизнь. Но никто на него не нападал, и он бочком, бочком
соскользнул в воду да как помчится по самому верху, прочеркивая гладь
воинственно поднятым гребешком.

И вот мы снова среди плеса, немножко вялы со сна. Делаем первые
забросы. Лодку кружит и медленно несет по течению. Я подматываю блесну. На
тройнике усом висит трава, блесна не играет. Отцепляю траву, замахиваюсь для
второго заброса, но слышу тихое: "Ша!"

Товарищ мой глазами показывает под склонившийся над водой черемушник,
где расходятся плавные круги.

Я вглядываюсь пристальней и вижу парочку уток, ту самую, видать, что
пролетала вечером над нами. Селезень, поистративший свою весеннюю красоту и
изрядно отощавший, без всякой опаски кормится, то и дело погружая в воду
голову. А утка окунется, почавкает и тут же озирается, покрякивая. Можно
даже догадаться, о чем она говорит своему непутевому супругу. Дескать, вечно
вы, мужики, такие. Ни заботы, ни печали. Поесть, выпить да выспаться всласть
-- вот и вся ваша забота. А нам приходится крутиться как заведенным: яички
снеси, потом детишек расти, переживай за них да еще на кормежке тебя,
беспутного, карауль.

Селезень вынул из воды голову, крякнул раздраженно, не переставая
закусывать, и мы поняли это так: "Довольно тебе ворчать. Вот пила! Срок
охоты кончился, а ты все еще трусишь!" "Понадейся на тебя, так быстро в
котелок браконьеру угодишь. Он, браконьер-то, не больно сроки признает", --
отвечала рассудительная и недоверчивая утка.

Так они перебранивались между делом, а нашу лодку наносило все ближе и
ближе на куст.

Я залюбовался труженицей. Нелегкая у нее доля. Супруг утки
действительно худой помощник и страшный эгоист. Он франт не только по виду,
но и по духу. Если уж он завел жену, то требует от нее полной и
безраздельной любви, заботы и внимания. Он даже не хочет знать никаких
родительских обязанностей. Если заметит, что утка вьет гнездо -- раскидает
его и утке трепку задаст. Вот утка и ублажает его, караулит на кормежке,
потом на ночевку определит и клювом ему все перышки переберет, весь гнус из
них вычистит и жиром смажет. А когда супруг благодушно уснет, она потихоньку
уйдет в кусты и скорее гнездо делает. Не дай Бог, если супруг обнаружит яйца
или даже утят, -- все расклюет и детей не пощадит.

Право же, есть доля справедливости в том, что весной разрешают бить
селезней, а не уток. Этакому утиному "стиляге" место в похлебке.