"Виктор Астафьев. Затеси" - читать интересную книгу автора

мы поспешно двинулись на грузном судне вослед за легкой, веселой "Синичкой".
Знак милости

На далеком-далеком берегу озера Хантайки, там, где уже кончается земля
и нет никакого населения, живут молодые парни. Они ушли от этого оголтелого
и усталого мира на природу, первозданную, мало еще побитую и не испорченную.
Они ловят рыбу, добывают зверьков ровно столько, чтоб хватило на нехитрое
пропитание и одежду.

Сюда, в эти дивно красивые и суровые края, тоже проникает рука
браконьера, чаще всего высоковельможного, владеющего воздушной и водяной
техникой. Парни не дают браконьерить никому, в том числе и современным
вельможам. Те обещают снять их с берега, вытурить из лесов и потихоньку, но
умело -- опыт-то по изводу честных людей в нашей доблестной державе,
особенно в этих местах каков! -- выживают их с Хантайки.

Но пока еще не выжили...

По берегу, по плодоносному песку или дресвянику, в крошеве камешника
растут яркие, крупные цветы, россыпью -- черничник, голубика и дивная ягода
севера -- княженика. Эта неженка, цветущая неброским розовым цветком, растет
всюду островками, загорожена тонкими жердочками и ветвями, над нетолстыми
пеньками стоят связанные треугольником жердочки. Бывали тут разные людишки,
секли реденький, стойкий лесок бездумно, что поближе, что топору сподручней,
оголили мыс, но природа не сдается. В раскоренье пеньев, которые часто не
толще человеческого кулака, вдруг зашевелится куропашечным птенчиком,
задрожит пушком хвои побег лиственницы -- основного здесь дерева, годного на
стройматериалы, на топливо, на дрова, на жерди, на плахи для ловушек, и
погибнуть тому росточку, что и птенцу лесотундры, суждено чаще, чем выжить.

Парни-первопоселенцы над каждым побегом поставили треугольники --
смотри, человек и зверь, не наступи на лесного младенца, не растопчи его --
в нем будущая жизнь планеты.

"Добрый знак жизни -- их так мало осталось и еще меньше появляется
вновь, -- глядя на те жердяные треугольники, под которыми растут малые
деревца, -- подумал я. -- Сделать бы их экологическим знаком нашего
сибирского края, может, и всей страны, может, и всего мира".

Между тем парней-то дотаптывают потихоньку, с места сживают --
перестали принимать у них рыбу, грозятся на пушнину договор не заключать.
Парни подумывают в Канаду махнуть, там обжить таежное или тундряное место, и
кто молча и зло, кто доброжелательно и сочувственно в спину подталкивают:
"Вот и поезжайте подалее, не раздражайте наш люд бескорыстием своим,
самостоятельностью этой, не по сердцу она нам".

"И не по уму!" -- добавлю я от себя.
Вкус талого снега

Лет уже тому... много лет, кажется, век назад, сидел я на склоне Урала,