"Виктор Астафьев. Паруня" - читать интересную книгу автора

Виктор Астафьев.

Паруня


---------------------------------------------------------------
Виктор Астафьев. Собрание сочинений в пятнадцати томах. Том 8
Красноярск, "Офсет", 1997 г.
Оригинал этого текста находится в библиотеке Сергея Фролова
http://www.fro196.narod.ru/library/astafiev/astafiev.htm б http://www.fro196.narod.ru/library/astafiev/astafiev.htm
---------------------------------------------------------------

За речкой Быковкой в пошатнувшейся загороди, состоящей частью из
выветренных до белизны осиновых жердей, частью из ломаного частокола,
женщина копает землю. Движения ее неторопливы, как бы раздумчивы, одежда на
ней того же цвета, что и земля, - серовато-черная, с разводами выступившей
на спине соли. Нехитрое дело - копать землю: подошвой на отгиб лопаты,
острие или, по-солдатски, штык в землю, поворот лопаты, заученный удар по
вывернутому изнанкой кому, и снова наклон - подъем, наклон - подъем.
Сколько это там "мальчики играют в тихой мгле - десять тысяч лет уже
играют..."?
А сколько же эта женщина копает землю? Весь свой век. Нет, все века
земного человеческого существования - сначала камешком, потом обожженным
сучком, потом железкой, не сразу и не вдруг сделавшейся лопатою.
Удивительная судьба этого вроде бы примитивного инструмента, из тьмы
безграмотных веков дошедшего до наших времен и не сдающего своих позиций. Я
уверен, и в Байконуре, и в Звездном городке, где люди живут вроде бы в
запредельном, космическом времени и масштабе, не могут обойтись без нее, без
старушки лопаты. Более того, все с нее и началось. Ведь прежде чем что-либо
построить, вырастить, добыть, надо копать землю - мы дети земли, мы живем
ею и на ней, оттого и зовем ее матерью. Слово это люди не устают повторять,
и никогда оно не надоест: мать и хлеб - слова всевечны.
Женщина копает землю, не себе копает, а немощной бабушке Даше - так уж
заведено, так уж пошло издавна в этой деревушке: прежде чем сделать что-либо
себе, подсобляют другим.
...Деревня Быковка стоит на берегу уральской речки Быковки, журчаливой,
студеноводной, веснами облитой цветами черемухи. Глянешь с утора, и кажется,
что бушевавшая всю весну речка взбила по всем своим загогулинам и
водоплескам белую пену. В пене омытые, задохнувшиеся вешним дурманом, дни и
ночи трещат соловьи, уркают голуби-вяхири, по травянистым косогорам верещит,
свистит и заливается всякая иная пернатая мелочь, которой и всегда тут было
много, а за последние годы сделалось гуще, - видно, в середине России и в
теплых краях до того доопрыскивали поля и леса, до того их доопыляли, что
всех козявок, блошек, мошек и муравьишек там уморили, нечего стало есть
птичкам и жить страшно сделалось, вот они и ищут кормные места и тихие
уголки на земле.
Широко разлившаяся от подпора Камской гидростанции река Чусовая и
Сылва, соединившись вместе, образуют малонаселенный угол. Подумать только:
сорок минут на электричке за плотину от огромного индустриального центра -
Перми, в которой толчея, дышать от копоти и газа нечем, двадцать минут на