"Виктор Астафьев. Паруня" - читать интересную книгу автора

за хозяйкой по пятам и нещадно трепал за уши моего дураковатого пса Спирьку,
- только он и был под силу Тузику. По интеллигентской воспитанности Спирька
не вступал в драку, лишь грозно рычал.
Стоимость всего хозяйства Паруни где-то в пределах трехсот или пятисот
рублей. В диалектике я не силен, политэкономию постичь до глубин так и не
сумел. Когда учился на Высших литературных курсах, Ишутину Михаилу Ивановичу
- преподавателю политэкономии - говорил на экзамене одно и то же:
"Политэкономию знаю на двойку, а надо тройку, чтоб получать стипендию -
семья у меня". И преподаватель, добрая душа. за честное признание ставил мне
четверку. Но даже при таком слабом знании политэкономии я вот что маракую:
Паруня с детства трудится, производит материальные ценности: мясо, молоко,
дрова, сено, древесину, и мне хочется знать - куда это все девается?
Однажды я пережил самое настоящее социальное потрясение. Еще утром был
в Быковке, а вечером по срочному вызову - в Москве, в гостинице "Украина",
устроился жить и пошел в ресторан поужинать. "Мальчики" лет этак тридцать,
из тех, что кончили Литературный или другой институт, в красивых пальто, в
мохеровых шарфах, в меховых шапках шляются по столице, попивая коктейли или
чего покрепче, вельможно рассуждая при этом "за народ", и не спешат
жениться, чтобы не уходить от родителей и не кормить свою семью, да
разукрашенные девки бесились в ресторане, справляли шабаш по поводу того,
что один из них протолкнул-таки "сценарий про рабочий класс". Парни-мужики и
курящие девицы выкрикивали что-то хриплое, дикое, по-африкански
"выразительно" вертели задами, закатывали глаза в экстазе танца, загнанные
официанты разносили по столам еду, какой быковские женщины и в глаза не
видывали, вина, какие они сроду не пивали. Сиял свет, гремела музыка, было
дымно, чадно, взвинченно-весело. Перед моими же глазами неумолимое и
трагичное стояло видение: войной надсаженная, полуразвалившаяся деревушка с
темными окнами.
Паруня ломит всю жизнь работу, производит продукцию, у нее огород есть,
коза, куры и собака Тузик. Хорошо, коли продукт, ею произведенный,
потребляют металлурги, шахтеры, рабочие и служащие, учителя, ученики и малые
дети в детсадике, - это все так и должно быть. Однако же часть труда и
продукции, произведенной Парушей, попала и попадает этим вот "сливкам
общества", этим краснобаям и пьяницам. А почему она, собственно, им
попадает? Почему они не работают и жрут?! И что самое обидное, жрут слаще
тех, кто работает...


x x x



С годами еще тяжелей сделалась походка Паруши. Часто она стала падать
- подводят простуженные ноги, но тело и вся она крепко, по-мужицки сбиты. И
летом, разломавши суставы и потрескивающие кости, выходила она вместе со
всеми быковскими жителями на закладку силоса - заросли холмы в округе
бурьяном, дурнотравьем, а по пойме реки - пыреем, коси, сколь угодно, сколь
душа просит. По девяти-двенадцати ям силоса закладывали. И любо-дорого
смотреть, как, рассыпавшись по косолобкам, в цветастых кофтах, в широких,
складками обхваченных юбках женщины неторопливо да податливо вели прокосы,