"Виктор Астафьев. Разговор на фоне новой книги (Из диалога Ирины Ришиной и Виктора Астафьева)" - читать интересную книгу автора

попугайчики, нарядные. В заплатах никто не ходит. Приехал я на день
поминовения на деревенское кладбище, где дочь похоронена. Оно у нас большое,
на три поселка - сплавщиков, деревообработчиков - и нашу деревню. Люд все
рабочий да пенсионный. Так чуть не две тысячи машин около кладбища стоит, я
прямо ахнул, и половина - иномарки. И на столах, Ириша, не самогонка, я ее
узнаю, закрашенную чаем. Длинные бутылки с дорогими напитками, "сникерсы"
всякие, детки шоколадки кусают. И все ругают власть. Я вспоминаю первые
послевоенные годы, когда мы ходили в стеженых бурках, а Марья Семеновна моя,
фронтовичка, в телогреечке застудила груди, мастит заработала, и нечем ей
было деточку кормить. Деточку схоронили. Тогда власть не ругали. А сейчас ее
клянут. Никто не хочет работать, и все ждут хорошей жизни.
- Откуда же тогда разговоры, что народ голодает, что множество людей за
чертой бедности?
- А это красные подначивают. И, кстати сказать, пресса помогает
маленько в этом деле. Надо было позаботиться о 5-6 процентах действительно
бедствующего народа. Как? А вот у нас бизнесмен и предприниматель Сергей
Зырянов взял в своем районе доплату за хлеб и молоко пенсионерам на свои
деньги, так тут же и в подозрение попал - "карьеру лепит, к выборам
готовится". Это вместо того, чтобы состоятельные люди взяли на себя груз
расходов и заботу о тех, кто не в состоянии купить себе хлеб, сахар, масло.
Помоги нищим и страждущим, выполни веление Божье, а тогда и жируй, щеголяй
себе на здоровье. Сейчас если коммунистам удастся людей стравить, будут
убивать просто за то, что у тебя пенсия на 15 тысяч больше, на четыре сотки
огород больше - нельзя, чтоб у тебя было больше. Да просто за то, что у тебя
собака громче лает.
- Откуда такая агрессивная завистливость?
- "Да пусть у Ваньки изба сгорит, у меня вчера корова сдохла". Это про
нас. Потенциал у русского народа был крепок, надо было доброе поддерживать.
Революция же возбуждала только темное, страшное. Что ж сейчас удивляться,
как мы испорчены, на какое упали нравственное дно. И каких ждать реформ,
каких перемен, если вокруг те же обкомовцы, крайкомовцы, чины из ВПК,
генералы - они и в Думе, и в области, и в городских креслах?!
Кто-то сказал по телевидению: сейчас в каждой деревне по кандидату в
президенты. Ну, допустим, президента сняли, что тогда - новая неразбериха?
- Вы сказали, что народ стал намного лучше жить - шубы, кожа,
"сникерсы" всякие. А книги представляют сегодня ценность для ваших земляков?
Провинция читает? Когда я была в 81-м у вас в Овсянке, вы с гордостью, да,
именно с гордостью, водили меня в местную школу, где у вас регулярно был
"час поэзии", и, помнится, детвора слушала, как вы читали и Ахматову, и
Твардовского, и Ахмадулину, и Рубцова, даже китайскую лирику - Ду Фу... А
сейчас?
- Я в этой школе не бывал лет восемь.
- Почему? Некогда?
- Никто меня и не зовет. Никому поэзия не нужна.
- Казалось бы, наоборот, если люди богаче стали, то хватает денег на
книги, на журналы.
- Кто лучше стал жить, тот не скажу, что больше стал читать, но точно
знаю: больше стал пить. Таких дебилов понарожали - им разве до чтения? Ты
задаешь вопросы о жизни - сама ответить на них не можешь, а меня
спрашиваешь. Не знаю, что такое происходит с людьми, но жестокости,