"Аэлита Ассовская. Картотека" - читать интересную книгу автора

встретиться-то больше никогда не доведется; отбросив все запреты, извлекали
из глубин своего подсознания то, о чем можно было только думать, думать
бесконечно, пока не хватит решимости войти в кабину Картотеки и положить на
ее алтарь обнаженную, на все согласную душу.
Некоторые из посетителей требовали у бесстрастно мерцающего экрана
немедленной помощи, они были готовы на все, лишь бы их освободили от
непривычной, казалось бы, ненужной, все съедающей душевной боли.
Другие пациенты приходили, одержимые желанием отомстить, наказать,
реабилитироваться. И вся Картотека - восемь миллиардов закодированных био-
и психополей - нацелена была практически на одну задачу - классический
треугольник. Стандартную задачу. Все дело лишь в начальных значениях
входных параметров, хранящихся в необъятной магнитной памяти Большого
Анализатора.
Треугольник... Проклятый треугольник... Нерешаемый треугольник, в
математике известный как вариант задачи трех тел, поглощал столько сил,
парализовал столько умов, сжигал столько эмоций, что недаром его стали
называть форменным бичом двадцать первого века. Население Земли разрослось
настолько, что частота возникновения этих пресловутых треугольников стала
угрожающей. Поэтому и решили ввести в действие Картотеку, задуманную, в
сущности, как "скорая помощь" тем, кто не может или не хочет самостоятельно
пройти весь бурелом человеческих отношений.
Сигнальная лампочка над монитором, привлекая внимание Нильса,
вспыхнула. Теледатчики встретили очередную посетительницу и проследили за
ней, передавая изображение по цепочке.
Она шла медленно, глубоко вдыхая воздух, как это делают, чтобы унять
волнение. Нильс видел, как она приказывает себе успокоиться,- так тоже
поступают здесь многие. Но с дежурным психологом-консультантом пациенты
обычно стараются не общаться, они предпочитают сводить счеты один на один с
дисплеем. Посетительница же упорно пробиралась по извилистым коридорчикам
центра. Она вглядывалась в таблички над дверьми, и лицо ее в эти моменты
выражало напряжение и решимость. Он заинтересованно следил за незнакомкой.
Простое платье, почему-то любимого женщинами белого цвета, плавно повторяло
линии ее тела, сухого, поджарого, видимо достаточно тренированного.
Она сосредоточенно искала нужную ей дверь. Скорее всего, это была не
пациентка: те после многочасового диалога с машиной, дотошно потрошащей их
подсознание, когда делается слепок био- и психополей, стремятся выйти на
воздух, на свет и медленно вышагивают, избегая контактов, по спокойным, как
и сама вечность, еловым аллеям в ожидании ответа.
Впрочем, это мог быть исключительный случай.
Перед дверью в гостиную - очевидно, ее-то она и искала - женщина
остановилась. Нильс проследил по экрану, как она еще раз глубоко, что-то
про себя отсчитывая, вздохнула, приготовившись войти. Экран перед креслом
Нильса тактично погас, и дверь, спрятавшись в стенах, бесшумно
расступилась.
- Вы ко мне? - поднялся со своего кресла Нильс.
- Да, если вы доктор Нильс Голышев.
- Нильс Голышев. Собственной персоной.- Он изобразил утрированно
старомодный галантный поклон.Прошу садиться. Чем могу быть полезен?
- Понимаете... - Она помялась. - У меня к вам письмо.
- Письмо? - удивился Нильс.- Это интересно. Никогда не думал, что в