"Роберт Асприн. Мифо-толкования" - читать интересную книгу автора

посторонних, что они не хотят быть в одном трактире со мной,
как ни велик трактир и сколько б там ни было других людей. В
этой личине мне полагалось приветствовать заблудших
путешественников под видом владельца трактира.
Должен скромно признать, что личина эта имела шумный
успех. Фактически, многие гости реагировали на нее именно
шумно. Некоторые вопили, некоторым, похоже, делалось дурно, а
иные чертили в воздухе между собой и мной различные религиозные
символы. Никто из них не решился переночевать.
Когда я экспериментировал с различными физическими
недостатками, Ааз правильно указал, что многие не находят
отталкивающим любой единственный недостаток, фактически, в
таком измерении, как Пент, большинство сочтет это нормой. Для
гарантирования желаемого эффектах я набрал их побольше.
Нося личину, я ходил, болезненно хромая, с горбом и
деформированной рукой, явно пораженной какой-то болезнью.
Оставшиеся во рту зубы были кривыми и желтыми, а фокус одного
глаза имея склонность перемещаться независимо от другого. Мой
нос - а фактически, все лицо - не отличался симметричностью, и
- шедевр моих способностей по части личин - по грязным волосам
и рваной одежде у меня, казалось, ползали злобные на вид жуки.
Общий эффект был ужасающий. Даже Ааз признавался, что ему
при виде меня делалось не по себе, а если учесть, чего он
повидал в путешествиях по измерениям, это было и впрямь высокой
похвалой.
Мои размышления прервало появление в поле зрения нашего
гостя. Он сидел прямой, как палка, верхом на огромной
нелетающей ездовой птице. Он не носил ни заметного глазу
оружия, ни мундира, но выправка выдавала в нем солдата гораздо
красноречивее, чем смогли бы любые
внешние причиндалы. Его настороженные глаза постоянно с
подозрением зыркали по сторонам, когда он подвел птицу к
трактиру медленным осторожным шагом. Достаточно удивительно,
его взгляд несколько раз прошелся по мне, так и не
зарегистрировав моего присутствия. Наверно, он и не понял, что
я живой.
Мне это не понравилось. Этот человек походил скорее на
охотника, чем на случайного путника. И все же он оказался
здесь, и им требовалось заняться. Я приступил к разыгрыванию
своей роли.
- Благородному господину надобна комната? Говоря это, я
двинулся вперед своей хорошо отрепетированной покачивающейся
походкой. На тот случай, если до него не дошли тонкости моей
личины, я дал большому сгустку слюны просочиться из уголка рта,
откуда она беспрепятственно стекла мне на подбородок.
На миг все внимание всадника ушло на укрощение его одра.
Нелетающая она или нет, эта птица попыталась подняться в
воздух.
Очевидно, моя личина задела какую-то первозданную струну в
мозгу птицы, восходящую к временам, предшествующим ее