"Хьелль Аскильдсен. Внезапная спасительная мысль ("Все хорошо, пока хорошо" #12) " - читать интересную книгу автора

терять надежду. Это так странно: иметь надежду, бояться ее потерять. Но
спустя время он пришел.
- День добрый, - сказал он.
- Добрый день.
Мы помолчали. Я знал, что сказать, если пауза затянется, но
предпочитал, чтобы он заговорил первым, так и вышло.
- А ваша жена... она еще жива?
- Нет, она умерла много лет назад, я ее почти забыл. А ваша?
- Умерла два года назад. В этот день.
- Значит, у вас сегодня день памяти.
- Получается. Мне ее не хватает, но с этим ничего не поделаешь. А на
могилу, если вы это имеете в виду, я не хожу. Черт бы эти могилы побрал.
Простите за грубость.
Я не ответил.
- Простите, пожалуйста, - сказал он. - Возможно, я обидел вас, я не
хотел.
- Вы меня не обидели.
- Хорошо. Просто я подумал: а вдруг вы верующий? Моя родная сестра
верила в загробную жизнь. Представляете, какая сила воображения?
И вновь меня поразило, что он одну за одной произносил мои реплики, в
какой-то миг мне даже почудилось, что все это мне привиделось, что его не
существует, а я просто разговариваю сам с собой. И это смятение заставило
меня задать совершенно необдуманный вопрос:
- Кто вы такой?
По счастью, он замешкался с ответом, и я сумел совладать с собой.
- Не поймите меня неправильно. Я не хотел вас расспрашивать, просто
размышлял вслух.
Я почувствовал, что он смотрит на меня, но не стал надевать очки. И
сказал:
- Не думаю, чтобы вы держали меня за человека, который задает вопросы,
на которые нет ответа.
Мы помолчали. Тишина давила, меня подмывало уйти. Если он две минуты
ничего не скажет, я уйду, решил я. И стал про себя отсчитывать секунды. Он
молчал, ровно через две минуты я поднялся. Одновременно со мной встал он.
- Спасибо за беседу, - поблагодарил я.
- Спасибо вам. Остается только сыграть в шахматы.
- Моя игра не доставит вам удовольствия. К тому же ваши партнеры имеют
привычку играть в ящик.
- Что верно, то верно, - ответил он, вдруг о чем-то задумавшись.
- До свидания, - сказал я.
- До свидания.
Добравшись домой, я почувствовал себя уставшим больше обычного и
прилег ненадолго. Спустя какое-то время я заявил вслух: "Я старик. А жизнь
длинна".
Когда я проснулся на другое утро, лил дождь. Я был мало сказать
разочарован. Но по мере того, как время шло, а дождь не переставал, мне
становилось все очевиднее, что все равно я в парк пойду. У меня не было
другого выхода. А то, явится ли он, не играло ни малейшей роли. Просто если
он придет, я должен и хочу там оказаться. Сидя на мокрой скамейке под
дождем, я тешил себя надеждой, что он не придет; в этом сидении в