"Хьелль Аскильдсен. Карл Ланге ("Все хорошо, пока хорошо" #11) " - читать интересную книгу автора

сел, отвернувшись в сторону.
Осмундсен продолжал:
- Вы были женаты, так?
- Был.
- А восемь лет назад развелись?
- Как вам известно.
- И, насколько я понял, вы сами потребовали развода?
- С чего вы взяли?
- А как? Вы в одночасье съехали из дому, заявив, что вы в депрессии и
вам нужно побыть в одиночестве. А спустя несколько дней позвонили супруге и
сообщили, что продолжать совместную жизнь не хотите.
Осмундсен замолчал. Карл Ланге не отвечал; чувство покоя улетучилось.
- Вы не можете не признать, что это достаточно необычный даже по
современным меркам способ прекращения супружеских отношений. Возможно, у
вас были мотивы, которые вы хотели сохранить в тайне от жены?
Карл Ланге так и сидел, отвернувшись от Осмундсена. Он постарался
сказать как можно безразличнее:
- И что же это были за мотивы?
- Возможно, вы хотели скрыть от жены другую связь?
- Скрыть? С какой целью?
- Вот именно: с какой целью?
Все, это было выше его сил. Перед ним сидел человек, которому
должность дозволяет ковыряться в его, Карла Ланге, частной жизни, в его
душе, в его чувствах; какая мерзость! Он вскочил на ноги, он не владел
собой, он не представлял, что ему сделать, но сил выслушивать такое у него
больше не было, и он вышел из гостиной, потом, плохо отдавая себе в том
отчет, из квартиры, спустился на улицу, перешел с размеренного шага на бег
и подумал: теперь он точно решит, что я виновен. Но как раз это Карла Ланге
не встревожило, напротив, ему было приятно навести Осмундсена на ложный
след - в отместку.
На углу он обернулся. Осмундсена не было. Он помчался дальше и, только
почувствовав себя в безопасности, остановился и зашел в крохотное кафе,
почти пустое. Он взял пухлую горячую вафлю и обжигающий кофе и устроился
подле окна.
Попытался успокоиться, да где там. Перед глазами стоял этот
вышколенный Осмундсен, хитрован и подлец: вежлив, держит дистанцию и
сладострастно мотает нервы. Как же он его презирал, как ненавидел!


* * *

Два часа спустя он вернулся домой и заперся. По-прежнему сам не свой,
он для успокоения принял таблетку снотворного. На часах была половина
четвертого. Он мерил шагами пол и ждал, чтобы таблетка подействовала. Лучше
не становилось, и в пять он принял еще одну. Тут зазвонил телефон. Но он не
снял трубку. Он продолжал шагать, хотя к окну не приближался, чтобы не
заметили с улицы. Потом вспомнил, что Осмундсен упомянул опознание, взял
висевшее на спинке стула пальто, ножницы, пошел в спальню и стал резать его
на кусочки. Их он складывал в пластиковый пакет. Спокойствие отчасти
вернулось. Я мог просто спрятать его где-нибудь, подумал он. Он лег на