"Хьелль Аскильдсен. Все хорошо, пока хорошо ("Все хорошо, пока хорошо" #3) " - читать интересную книгу автора

- Привет.
Он слез с табурета, уступая место ей. Она села, а он предложил:
- Может, поищем столик в ресторане?
- С удовольствием.
Они вошли в дверь с надписью золотом РЕСТОРАН. Оркестр играл "The mani
love", они устроились у самого танцпола.
- Что будешь пить, - спросил Георг, подзывая официанта,
- Вермут, - сказала Рут.
- Полбутылки вермута и один коньяк, - заказал Георг. Он смотрел на Рут
в упор; под глазами у нее легли круги.
- Прости за вчерашнее, - сказал он.
- Давай забудем.
- Хорошо. Договорились.
Появился официант. Оркестр смолк.
- Это я была виновата, - сказала она.
Он не поднял на нее глаз и не ответил.
- Непонятно, чего я обиделась, - сказала она.
- Я не хотел тебя обидеть, я не для того сказал.
- Я знаю, - сказала она. - Забыли так забыли.
- Твое здоровье. Скол.
- Скол.
Они выпили. Но его тянуло покопаться во вчерашнем, забыть не
получалось.
- Я сказал это не в обиду тебе, - завел он снова. - Но когда я увидел,
как ты оскорбилась, то знаешь - обрадовался. Мне нравится причинять тебе
боль.
Он не сказал ничего больше. Не взглянул на нее. Он допил коньяк и
поставил стакан в центр стола. Он предложил ей сигарету. Она не сводила с
него глаз. Мерцавших беспокойством.
- Ты меня разлюбил? - спросила она.
- Ты мне нравишься, ты же знаешь.
- Ты меня больше не любишь?
Он промолчал. Оркестр заиграл "Nevertheless", с потолка, забивая
желтый свет, потекли клубы какого-то красного дыма.
- Прости. Мне тоже жаль. Но это от меня не зависит. Мне б самому
хотелось, чтоб было иначе. А вышло так.
Он смолк. Столбик пепла упал на скатерть. Он взглянул на Рут, но
разминулся с ее глазами.
- Все было так хорошо, пока было хорошо, - сказал он. - Я мечтал, чтоб
это продолжалось. Я надеялся, так будет навсегда. Но ничто не вечно.
Она встала. Слеза скатилась по щеке и капнула на скатерть возле ножки
бокала.
- Прости, я на минутку, - выговорила она севшим голосом. - Сейчас
вернусь.
- Точно?
Она кивнула, не глядя на него. Он провожал ее взглядом, пока
перегородка не скрыла ее. В десять тридцать он попросил счет.