"Айзек Азимов. Выборы" - читать интересную книгу автора

Никто...
- Тише, - злобно прошипела Сара. - Тебя на другом конце города
слышно.
- ...ничего знать не хочет, - повторил Норман, сразу понизив голос до
шепота. - Когда говорят о правительстве Риджли 1988 года, разве кто-нибудь
скажет, что он победил на выборах потому, что наобещал золотые горы и плел
расистский вздор? Ничего подобного! Нет, они говорят "выбор сволочи
Маккомбера", словно только Хамфри Маккомбер приложил к этому руку, а он-то
отвечал на вопросы Мультивака и больше ничего. Я и сам так говорил, а вот
теперь я понимаю, что бедняга был всего-навсего простым фермером и не
просил назначать его избирателем. Так почему же он виноват больше других?
А теперь его имя стало ругательством.
- Рассуждаешь, как ребенок, - сказала Сара.
- Рассуждаю, как взрослый человек. Вот что, Сара, я откажусь. Они
меня не могут заставить, если я не хочу. Скажу, что я болен. Скажу...
Но Саре это уже надоело.
- А теперь послушай меня, - прошептала она в холодной ярости. - Ты не
имеешь права думать только о себе. Ты сам знаешь, что такое избиратель
года. Да еще в год президентских выборов. Реклама, и слава, и, может быть,
куча денег...
- А потом опять становись к прилавку.
- Никаких прилавков! Тебя назначат по крайней мере управляющим одного
из филиалов, если будешь все делать по-умному, а уж это я беру на себя.
Если ты правильно разыграешь свои карты, то "Универсальным магазинам
Кеннелла" придется заключить с тобой выгодный для нас контракт - с пунктом
о регулярном увеличении твоего жалованья и обязательством выплачивать тебе
приличную пенсию.
- Избирателя, Сара, назначают вовсе не для этого.
- А тебя - как раз для этого. Если ты не желаешь думать о себе или
обо мне - я же прошу не для себя! - то о Линде ты подумать обязан.
Норман застонал.
- Обязан или нет? - грозно спросила Сара.
- Да, милочка, - прошептал Норман.


Третьего ноября последовало официальное сообщение, и теперь Норман
уже не мог бы отказаться, даже если бы у него хватило на это мужества.
Они были полностью изолированы от внешнего мира. Агенты секретной
службы, уже не скрываясь, преграждали всякий доступ в дом.
Сначала беспрерывно звонил телефон, но на все звонки с
чарующе-виноватой улыбкой Филип Хэндли отвечал сам. В конце концов станция
попросту переключила телефон на полицейский участок.
Норман полагал, что так его спасают не только от захлебывающихся от
поздравлений (и зависти) друзей, но и от бессовестных приставаний
коммивояжеров, чующих возможную прибыль, от расчетливой вкрадчивости
политиканов со всей страны... А может, и от полоумных фанатиков, готовых
разделаться с ним.
В дом запретили приносить газеты, чтобы оградить Нормана от их
воздействия, а телевизор отключили - деликатно, но решительно, и громкие
протесты Линды не помогли.