"Айзек Азимов. Профессия" - читать интересную книгу автора

Омани! Он-то стар! Ему уже по крайней мере тридцать. "Неужели и я в
этом возрасте буду таким же? - подумал Джордж. - Стану таким, как он,
через каких-нибудь двенадцать лет?"
И оттого, что эта мысль вселила в него панический страх, он заорал на
Омани:
- Брось читать эту идиотскую книгу!
Омани перевернул страницу и, прочитав еще несколько слов, поднял
голову, покрытую шапкой жестких курчавых волос.
- А? - спросил он.
- Какой толк от твоего чтения? - Джордж решительно шагнул к Омани,
презрительно фыркнул: - Опять электроника! - и вышиб книгу из его рук.
Омани неторопливо встал и поднял книгу. Без всякого раздражения он
разгладил смятую страницу.
- Можешь считать, что я удовлетворяю свое любопытство, - произнес он.
- Сегодня я пойму кое-что, а завтра, быть может, пойму немного больше. Это
тоже своего рода победа.
- Победа! Какая там победа? И больше тебе ничего не нужно от жизни? К
шестидесяти пяти годам приобрести четверть знаний, которыми располагает
дипломированный инженер-электронщик?
- А может быть, не к шестидесяти пяти годам, а к тридцати пяти?
- Кому ты будешь нужен? Кто тебя возьмет? Куда ты пойдешь с этими
знаниями?
- Никому. Никто. Никуда. Я останусь здесь и буду читать другие книги.
- И этого тебе достаточно? Рассказывай! Ты заманил меня на занятия.
Ты заставил меня читать и заучивать прочитанное. А зачем? Это не приносит
мне никакого удовлетворения.
- Что толку в том, что ты лишаешь себя возможности получать
удовлетворение?
- Я решил наконец покончить с этим фарсом. Я сделаю то, что собирался
сделать с самого начала, до того как ты умаслил меня и лишил воли к
сопротивлению. Я заставлю их... заставлю...
Омани отложил книгу, а когда Джордж, не договорив, умолк, задал
вопрос:
- Заставишь, Джордж?
- Заставлю исправить эту вопиющую несправедливость. Все было
подстроено. Я доберусь до этого Антонелли и заставлю его признаться, что
он... он...
Омани покачал головой.
- Каждый, кто попадает сюда, настаивает на том, что произошла ошибка.
Мне казалось, что у тебя этот период уже позади.
- Не называй это периодом, - злобно сказал Джордж. - В отношении меня
действительно была допущена ошибка. Я ведь говорил тебе...
- Да, ты говорил, но в глубине души ты прекрасно сознаешь, что в
отношении тебя никто не совершил никакой ошибки.
- Не потому ли, что никто не желает в этом сознаваться? Неужели ты
думаешь, что кто-нибудь из них добровольно признает свою ошибку?.. Но я
заставлю их сделать это.
Во всем виноват был май, месяц Олимпиады. Это он возродил в Джордже
былую ярость, и он ничего не мог с собой поделать. Да и не хотел: ведь ему
грозила опасность все забыть.