"Айзек Азимов. Такой прекрасный день" - читать интересную книгу автора

всем видом своим напоминал человека, ждущего удара грома.
- Здравствуй, мам.
Волнение миссис Хэншоу мгновенно перешло (способом, известным только
матерям) в гнев:
- Где ты был, Ричард?
И затем, прежде чем начать причитать о бессовестных, ветреных
сыновьях и о матерях с разбитыми сердцами, она более внимательно оглядела
его и охнула от ужаса.
Потом прошептала:
- Ты был на улице.
Ее сын посмотрел на свои запыленные ботинки (без галош), на пятнышки
грязи на локтях, на чуть порванную рубашку. Он сказал:
- Черт возьми, мам, я просто подумал, что мне... - и умолк.
Миссис Хэншоу спросила:
- Что-нибудь случилось со школьной _д_в_е_р_ь_ю?
- Нет, мам.
- Ты понимаешь, что я чуть не сошла с ума, волнуясь из-за тебя? - она
тщетно ожидала ответа. - Ну что ж, поговорим после. Сейчас ты примешь
ванну, а вся твоя одежда до последней ниточки будет выброшена. Робот!
Но робот уже отреагировал на фразу "примешь ванну" и приступил к
необходимым действиям.
- Ботинки сними здесь, - сказала миссис Хэншоу, - и отправляйся за
роботом.
Ричард выполнил приказание с таким обиженным видом, который был
красноречивее любых многословных протестов.
Миссис Хэншоу подобрала двумя пальцами запачканные ботинки и бросила
их в мусоропровод, который недовольно заурчал от этой неожиданной
нагрузки. Она тщательно обтерла руки бумажным платком и отправила его
вслед за ботинками.
Она не села ужинать с Ричардом, а позволила ему есть в компании
робота. Это, думала она, будет свидетельством ее неудовольствия и окажет
большее воздействие, чем любой упрек или наказание. Так он скорее поймет,
что поступил неправильно. Ричард, говорила она часто себе, очень
чувствительный мальчик.
Но перед сном миссис Хэншоу зашла к сыну. Она улыбнулась и заговорила
нежным голосом. Ей казалось, что так будет лучше: в наказании необходим
соблюдать меру.
Она спросила:
- Что произошло сегодня, мальчик Дики? - так она его называла еще в
то время, когда он был малышом, и сейчас сама чуть не прослезилась от
умиления.
Но Ричард отвернулся, а голос его был упрям и холоден.
- Мне просто не хочется проходить через эти проклятые _д_в_е_р_и,
мам.
- Но почему?
Он пошевелил руками под тонкими простынями (дезинфицированными,
конечно, менявшимися каждое утро) и сказал:
- Они мне не нравятся, вот и все.
- Но в таком случае как же ты собираешься ходить в школу, Дики?
- Буду рано вставать, - пробормотал он.