"Айзек Азимов. Паштет из гусиной печенки" - читать интересную книгу автора

выводилось. Он привлек к сотрудничеству в этом деле всех гусаков, каких
только мог заполучить, но и это не помогло.
Что мне было делать? Я государственный служащий, а не архангел Гавриил.
Все, что мог, я ему рассказал, и если яйца все равно не насиживаются,
значит, они для этого не годятся. Вот и все. Я вежливо спросил, могу ли я
посмотреть его гусей, просто чтобы потом никто не сказал, будто я не сделал
все, что мог. Он ответил:
- Не гусей, мистер. Это одна гусыня.
Я сказал:
- А можно посмотреть эту одну гусыню?
- Пожалуй, что нет.
- Ну, тогда я больше ничем не смогу вам помочь. Если это всего одна
гусыня, то с ней просто что-то неладно. Зачем беспокоиться из-за одной
гусыни? Съешьте ее.
Я встал и протянул руку за шляпой. Он сказал: "Подождите", и я
остановился. Губы его сжались, глаза сошурились - он молча боролся с собой.
Потом он спросил:
- Если я вам кое-что покажу, вы никому не расскажете?
Он не был похож на человека, способного поверить чьему-либо клятвенному
обещанию хранить тайну, но он как будто уже так отчаялся, что другого выхода
не видел.
Я начал:
- Если это что-нибудь противозаконное...
- Ничего подобного, - огрызнулся он.
И тогда я пошел за ним в загон около дома, который был обнесен колючей
проволокой, заперт на замок и содержал одну гусыню. Ту Самую Гусыню.
- Вот Гусыня, - сказал он. Это было произнесено так, что прописная
буква слышалась вполне явственно.
Я уставился на нее. Это была гусыня как гусыня, ей-богу - толстая,
самодовольная - и раздражительная. Я произнес "гм" в наилучшей
профессиональной манере.
Мак-Грегор сказал:
- А вот одно из ее яиц. Оно было в инкубаторе. Ничего не получается.
Он достал яйцо из обширного кармана комбинезона. Держал он его с
каким-то странным напряжением.
Я нахмурился. С яйцом было что-то не ладно. Оно было меньше и круглее
обычных.
Мак-Грегор сказал:
- Возьмите.
Я протянул руку и взял его. Вернее, попытался взять. Я приложил в
точности такое усилие, какого должно было заслуживать подобное яйцо, но оно
попросту выскользнуло у меня из пальцев. Пришлось взять его покрепче.
Теперь я понял, почему Мак-Грегор так странно держал яйцо. Оно весило
граммов восемьсот. (Говоря точнее, когда мы потом его взвесили, масса его
оказалась равной 852,6 грамма.)
Я уставился на яйцо, которое лежало у меня на руке и давило на нее, а
Мак-Грегор кисло усмехнулся:
- Бросьте его, - сказал он.
Я только взглянул на него, а он взял яйцо у меня из руки и уронил его
сам.