"Айзек Азимов. Выход из положения " - читать интересную книгу автора

- Потому что если они нас лишатся, - мягко ответил Пауэлл, - то потеря
будет невелика. Ладно, успокойся! Сюда идет Лэннинг.
Действительно, к ним шел Лэннинг. Его седые брови были по-прежнему
пышными, а сам он, несмотря на годы, держался все так же прямо и был полон
сил. Вместе с испытателями он, ничего не говоря, поднялся по откосу на
площадку, где безмолвные роботы без всякого участия человека строили
корабль.
Нет, неверно. Построили корабль!
Лэннинг сказал:
- Роботы стоят. Сегодня ни один не пошевелился.
- Значит, он готов? Окончательно? - спросил Пауэлл.
- Откуда я знаю? - сварливо ответил Лэннинг, его брови так сдвинулись,
что совсем закрыли глаза. - Кажется, готов. Никаких лишних деталей вокруг не
валяется, а внутри все отполировано до блеска.
- Вы были внутри?
- Только заглянул. Я не космонавт. Кто-нибудь из вас разбирается в
теории двигателей?
Донован взглянул на Пауэлла, тот - на Донована. Потом Донован ответил:
- У меня есть диплом, сэр, но когда я его получал, еще и помину не было
о гипердвигателях или о навигации с искривлением пространства. Обычные
детские игрушки в трех измерениях.
Альфред Лэннинг поглядел на него, недовольно фыркнул и ледяным тоном
произнес:
- Что ж, у нас есть специалисты по двигателям.
Он повернулся, чтобы уйти, но Пауэлл схватил его за локоть.
- Простите сэр, вход на корабль все еще воспрещен?
Старик постоял в нерешительности, потирая переносицу.
- Пожалуй, нет. Во всяком случае, не для вас двоих.
Донован проводил его взглядом и пробормотал короткую, но выразительную
фразу. Потом он повернулся к Пауэллу:
- Хотел бы я сказать ему, кто он такой, Грег.
- Пошли, Майк.
Достаточно было одного взгляда, чтобы понять: внутри корабль готов -
насколько это вообще возможно. Человек никогда не смог бы так любовно
отполировать все его поверхности, как это сделали роботы.
Углов в корабле не было: стены, полы и потолки плавно переходили друг в
друга, и в холодном, металлическом сиянии скрытых ламп человек видел вокруг
себя шесть холодных отражений своей собственной растерянной персоны.
В главный коридор - узкий, гулкий проход - выходили совершенно
одинаковые каюты.
Пауэлл сказал:
- Наверное, мебель встроена в стены. А может, нам вообще не положено ни
сидеть, ни спать.
Однообразие было нарушено только в последнем помещении, ближайшем к
носу корабля. Здесь металл впервые прорезало изогнутое окно из неотражающего
стекла, а под ним располагался единственный большой циферблат с единственной
неподвижной стрелкой, стоявшей точно на нуле.
- Гляди! - сказал Донован, показывая на единственное слово, видневшееся
над мелкими делениями шкалы.
Оно гласило: "Парсеки", а у правого конца шкалы, изогнувшейся дугой,