"Бернард Эшли. Терри на?ограде (Повесть) " - читать интересную книгу автора

всегда покорные, услужливые, так что перебирать их было легко, словно четки,
теперь ускользали из-под пальцев, и перед каждым классом нужный ключ, как
назло, давался в руки последним. Поди разберись, кто тут виноват - он или
ключи. Что-то неладно. А что, не поймешь. Теперь придется осматривать каждый
класс, а ключи эти, чем бы помочь, одна помеха.
Осмотреть все необходимо. В зале на полу вода, и невесть откуда она
взялась; чем-то странным, недобрым сейчас пронизывает в школе, будто в
машине, перед тем как откажет мотор или лопнет шина. Плохо дело. И почему-то
Джарвиз почувствовал себя виноватым.
Он ведь совсем недавно был в вестибюле, и все там в порядке, только
одна стеклянная створка в крыше оставалась открытой. В зале тоже, если б не
загадочные лужи на полу, все вроде на своем месте. Значит, только и надо еще
проверить классы. Мимо шести классов, что по левой стороне, он уже проходил,
когда шел в зал, но теперь надо будет в каждый заглянуть. А пока что он
заходил во все классы по правому коридору, по тому самому, которым
прокралась команда Леса.
Вообще-то был один ключ, который подходил ко всем дверям, но его как
раз взял мистер Маршалл, чтоб заказать по нему еще один, для себя, - свой он
покорежил, открывая одну из дверей... И вот Джарвиз нетерпеливо теребит свою
металлическую головоломку, и пальцы не слушаются, и он клянет всех на свете.
Каждый класс, куда он заходил, казалось, был в полном порядке - то есть
все, вроде, цело и на месте. А вообще-то нашлось бы о чем поговорить. В
одном, где учителем стажер, корзина с посудой из-под молока осталась в углу,
а не выставлена к двери, как положено. В другом пол подметен, а стулья так и
остались вверх ногами на столах. И хоть Джарвиз был еще не в себе, он уже
готовился сказать словечко-другое нарушителям установленного порядка, разве
что надо будет заняться чем-то посерьезнее. Медленно, один непослушный ключ
за другим, одно проклятье за другим, одна дверь за другой, он продвигался
назад к вестибюлю, и понемногу в голове у него прояснилось и все уверенней
становилась походка.

А Терри переживал еще одно потрясение - пожалуй, за этот день самое
сильное - оттого, что очутился незваным в кабинете мистера Маршалла. Когда
его посылали или вызывали сюда, он ничего не мог толком рассмотреть.
Присутствие директора подавляло его, и лишь потом в памяти вдруг всплывало
что-нибудь как будто не замеченное - своего рода остаточный образ,
запечатленный глазной сетчаткой, словно пленкой фотоаппарата. Так, например,
однажды отец выиграл в фабричной лотерее барометр, и Терри вспомнил, что
точно такой же висит в кабинете мистера Маршалла. Или как-то в магазине
тканей он увидел директорские занавеси. Теперь он стоял в этой святая святых
и смотрел на все новыми, испуганными глазами.
Отец Терри сказал бы, что, похоже, у мистера Маршалла не так уж много
дел. Слишком пусто, слишком прибрано у него на письменном столе. Слишком
продуманно и аккуратно все расставлено. Не видно, чтоб он изнемогал под
грудами бумаг, которые обрушиваются на него изо дня в день. Чернильный
прибор зеленого сланца (привезенный из Уэльса, где он проводил отпуск);
качающееся пресс-папье с розовой, без единого пятнышка промокательной
бумагой, другое - стеклянное, чтобы класть под него бумаги, а ни одной
бумажки под ним нет; телефон поставлен под углом в сорок пять градусов,
чтоб, разговаривая, удобней облокотиться на стол - таковы были символы его