"Леонид Ашкинази. Сувенир из Англии" - читать интересную книгу автора

сути, почти как тот продавец. Потому что за столом присутствует моя любовь,
которую я первый раз в нашу компанию пригласил. И уже увидел, как мои
коллеги и приятели вокруг нее прыгают. Заценили, значит... Ну, понятно:
хочется срочно что-то делать истинно мужское. Итак, я выпячиваю челюсть,
кладу пакетик в нагрудный карман и говорю: в течение суток проверю и доложу.
Народ хохочет, но как-то вяло, с сомнением в голосе. Расходимся мы поздно.
Утром вспоминаю разговор за столом и, покуда бреюсь и моюсь, прихожу к
выводу, что придется. Впрочем, поскольку чем кончится эксперимент, я не
знаю, решаю на всякий случай позавтракать. После кофе приступаю к
эксперименту. Желание, которое я прошу исполнить лежащий передо мной амулет,
достаточно тривиально и для влюбленного идиота, каковым я успешно являюсь
уже 8 с половиной месяцев, естественно. Я прошу, чтобы она слышала все мои
мысли, хоть как-то связанные с ней (последнее - чтобы ее не стошнило от
физики и жалоб на то, что не все мои студенты считают мой предмет самым
важным в жизни).
Через два часа раздается звонок. Моя любовь спрашивает меня, не
эксперимент ли с амулетом я начал два часа назад? Я честно отвечаю "да". В
ответ она со свойственной ей прямотой сообщает, что сделает со мной, если
это издевательство немедленно не прекратится, потому что у нее от моего
непрерывного потока сознания уже голова гудит, не говоря уж о том, что не
все сцены можно по телевизору показывать, и от щенячьих моих восторгов,
удивительно однообразных, тоже, и, угрожая прекращением каких-либо отношений
и навсегда, кроме ухода за мной, если я опять оденусь не по погоде и
заболею, как месяц назад, требует, чтобы я немедленно прекратил думать о
ней. Загипнотизированный этими тремя минутами непрерывного ужас чего, знать
крепко же я ее допек, правда, идиот... опять накосячил... чего же делать-то,
караул, как извиняться... загипнотизированный ее последней фразой, я, как
идиот, повторяю эту фразу вслух.


* * *

Она приезжает вечером, садится напротив меня, пять или десять минут
молча смотрит мне в глаза, читая там, как в открытой и мерно листаемой
невидимой рукой книге, и, опустив ресницы, говорит: скажи... ему... чтобы
все вернулось как было.
P.S. Спустя некоторое время я спросил ее, а что было бы, если бы я на
втором шаге попросил не это... а просто, чтобы ты не слышала моих мыслей?
Она взвилась, как факел над нефтегазовым месторождением, и заявила: "Как
тебе вообще могло прийти в голову у меня себя забрать?" Я не нашелся, что
ответить - так потрясла она меня своей а) нелогичностью и б) глобальностью
отношения ко мне. Да, блин, крепко же я ее тогда достал! Могу, значит...
жалко только, что не когда надо, а когда не надо. А разве когда-нибудь надо?
Ой, не знаю...
Замечу также, что я рассказывал эту историю многим моим друзьям и
приятелям. Амулет пока пребывает не востребованным.
.

Оглавление