"Леонид Александрович Ашкинази. Рисунок камня" - читать интересную книгу автора

Леонид Александрович Ашкинази

Рисунок камня


Б.З.Кантору, минерологу и фотографу


Плоскость изображения - как всякая плоскость - разделяет мир реального
и мир воображаемого. Или, делая уступку антропоцентризму, скажем -
отгораживает от нас мир воображения. Существование каждой плоскости влечет -
с той же непреложностью, с какой попадание нейтрона влечет распад ядра
урана - вопрос о проникновении сквозь нее. О проникновении в мир по ту
сторону. И в этом пункте картина, рисунок и фотография занимают разные
позиции.
Фотография в принципе изображает только то, что есть в реальном мире.
Даже если это "художественная фотография", мы понимаем, что это реальный
мир, преобразованный волей творца-человека. Введя специальный термин
"художественная фотография", мы очертили место "фотографии" в нашей
внутренней культуре. Картина же в принципе изображает то, чего нет. Поэтому
искусствовед, показывая картину и чавкающим жвачкой туристам, и сияющим
восторженными взглядами детям, вопрошает не "что изображено", а - "что хотел
изобразить художник". Мы заранее смиряемся с тем, что он хотел не
изобразить, а вообразить. Рисуя герцога N., художник воображает гордость,
принцессу X. - нежность. Если же он не воображал ничего, кроме тугого
кошелька в герцогской руке, мы говорим презрительно - фотография.
(Философское примечание - если он воображал принцессу, шорох портьер и
поцелуй украдкой, мы говорим: великая живопись). Так или иначе, воспринимая
фотографию или картину, мы заранее определяем для себя - то есть
человеческая культура определяет для нас, - от чего мы отталкиваемся,
воспринимая их, вводя их в наш внутренний мир, вводя их, как говорят
гуманитарии, в научный оборот, вводя их, как говорят культурологи, в
культуру. В нашу внутреннюю культуру. Но как вводится в нашу внутреннюю
культуру рисунок?
В этом и состоит загадка. С одной стороны - заранее оговорено, что есть
объект, причем в данном случае - демонстративно статичный, демонстративно
надежный. Не герцог N., поминутно хватающийся за шпагу и мечтающий двинуть
полки, не принцесса X., комкающая платочек и мечтающая задвинуть - за N. -
портьеру. Камень, которому миллион лет и который спокойно подождет еще
столько же. С другой стороны - все же Фабер с Кастеллом, а не Кэнон с
Никоном, все же художник, не фотограф...
Эта загадка и определяет восприятие рисунка, на котором изображен
камень. Мы все время колеблемся, все время сомневаемся - где вечное
постоянство камня и где невообразимое воображение творца, где вечность и где
трепещущее чувство, было или не было, шпага или платочек, пронзит грудь или
раздвинет губы. Ощущение этой загадки, прикосновение к ней определяет
восприятие рисунка, ощущение этой загадки определяет наше восприятие жизни,
прикосновение к тебе определяет мою жизнь.
Если нам выпала Жизнь.
P.S. Плоскость изображения - как всякая плоскость - разделяет мир