"Сергей Ашитков. Корни добра (Главы из книги) " - читать интересную книгу автора

хвостом, он снова лег, положив умную волчью морду на вытянутые передние
лапы. Спустя некоторое время, мы стали брать его с собой в походы по
острову. Джек постепенно привык к нам и на заботу о нем отвечал беззаветной
преданностью. А вскоре представился случай это доказать.
Однажды ушла за морошкой и не вернулась наша бессменная повариха Юлька.
Прождав до полуночи, мы забили тревогу. Двое вышли в море на лодке, чтобы
обследовать побережье, а я с Джеком отправился в глубь острова. Наша
прогулка была не из легких. Северная приморская тайга - это нагромождение
огромных замшелых валунов, вековые разлапистые ели в сивых космах
длиннобородых лишайников, ржавые болота с окнами темной воды, окруженными
предательской трясиной, непроходимые заросли багульника, огромные, выше
пояса, папоротники, войти в которые все равно, что окунуться в холодную
воду. И над всем этим хоть и белая, но глухая, тревожная таежная ночь,
изредка оглашаемая предсмертным криком какого-нибудь животного, схваченного
вышедшим на охоту хищником. Неутомимый Джек, мокрый, исхлестанный ветками,
бежал впереди. Часто я видел только крендель его хвоста, как флажок,
мелькающий в зарослях. Время от времени мы останавливались: я, чтобы
покричать, Джек - чутко прислушаться. Оба мы понимали безнадежность поисков:
остров недаром прозвали Великим - силами трех человек и одной собаки его не
обшаришь. Но мы не могли сидеть сложа руки и поэтому снова и снова
карабкались на скалы и ныряли в таежные дебри. Время от времени Джек
неуверенно оглядывался, как бы спрашивая, куда идти дальше, и снова трусил
вперед, то опустив голову и рыская носом по замшелым кочкам, то поводя ушами
и задирая морду вверх, ловя какие-то только ему понятные звуки и запахи.
А потом случилось невероятное. Джек заволновался и, суетливо порыскав
из стороны в сторону, уверенно рванул в заросли багульника, которые я хотел
обойти. Подумав, что он поднял зайца, я крикнул: "Джек, вернись!" Он тут же
остановился, но назад не побежал, а искоса посмотрел на меня и нетерпеливо
заскулил. Это было так непохоже на сдержанного, исполнительного Джека, что я
решил довериться ему.
По тому, как долго мы шли по следу, двигаясь все время в одном
направлении, было ясно, что мы пересекаем остров и что след ведет к самой
дальней его оконечности. А когда угрюмый ельник сменился сосновым бором и
меж бурых стволов появились сначала голубые просветы, а потом и безбрежная
даль открытого моря, я понял, что не ошибся. Перед нами был кордон Дальняя
Корга - неприветливый, даже мрачный дом без хозяина. Войдя в него я
огляделся. Печь, стол, лавка да полка с неизменной жестянкой соли - вот и
вся бесхитростная обстановка этого забытого людьми приюта. Стены украшены
перьями и лапками совы, на подоконнике занавешенного лосиной шкурой окна
высохший труп какой-то птицы. Сквозь царивший в комнате полумрак я не сразу
заметил дверь в соседнее помещение. Там на нарах, в ворохе каких-то шкур
лежала Юлька - осунувшаяся, постаревшая, очень усталая. Я разбудил ее и,
увидев заплаканные, красные глаза, понял, что отчитывать ее не стоит, потому
что она вконец измотана и напугана случившимся и пережитым за эти сутки,
проведенные наедине с тайгой. Я просто вынул из кармана сахар, взятый с
собой в дорогу, о котором мы с Джеком совсем забыли, и молча разделил его на
троих.
Вернувшись на материк, я получил известие от старой карелки, что Джека
взяли к себе сотрудники биологической станции, где он обзавелся подругой по
кличке Джулька и стал отцом большого семейства.