"Николай Асеев. Завтра" - читать интересную книгу автора

Накопление рвущихся воль дает нашей жизни стремительную порывистость,
и слава тому, кто переведёт эту порывистость на ровный, не
останавливающийся ход".
Запись подавляемого кода бившейся жилки была, конечно, груба. Но
приблизительный ее смысл был таков.
И Палль думал если не этими выражениями, то равными им в своей
назревающей боли пухнущей почки. Наконец, разряд сознания взорвался, строки
сделались расплавленными и горячими. Они стали в порядок, и поэма началась.
Откройтесь двери всех закатов,
Всех предстоящих вечеров -
У мира больше нет загадок:
Он прост, спокоен и суров.
Столетье! Стань в затылок, к ряду,
Мы шагом медленно пройдем
Принять парад разлатых радуг,
Земли поставленных трудом.
Сердце вновь закололо туповатой болью. Рука сразу устала, и
дальнейшие, в темноте написанные строки упали на бумагу перепутанными
буквами.
Реллегаи вибалер Иншаб вцаньте Реилоле виперел Седздь тасосян Умта
шихоюв вирес Бернег лозот Соловахи анзаре Жгутся в золах.
Рука двигалась все медленнее, пока не упала, обессилев, на стол. Жилка
на виске пульсировала порывисто и внятно. Казалось, был слышен шорох
проталкиваемых ею капель.

II

Перехват оборванного клочка мысли получился механически, сам собою, и
у Динеса-изобретателя вспыхнуло ощущение оплодотворенного поиска.
Дальнейшее было просто. Брошюры популяризаторов разъяснили и подтвердили
подсознательно воспринятое уже напряжением двух мышлемоторов понятие, и
идея передвигающихся городов воплотилась в смутное, но прочное
представление. Этому способствовал ряд разочарований человечества в
возможности изменить быт городов статическим путем. Попытки устройства ряда
огромных озонаторов, питающихся силою мощнейших водопадов, не привели к
ожидавшимся результатам. Едва предварительные установки были пущены в ход -
обнаружилось, что затрата ими кислорода уже грозит обесцветить поверхность
земли. Они буквально высасывали ее из листвы. Леса желтели и блекли. Это
неожиданно наступившая - был май в разгаре - осень заставила прекратить
работы.
Кроме того, выяснилось, что перегрев трансмиссий грозит иссушить поля.
Точнее говоря, количество очищаемого озонаторами воздуха далеко не
оправдывалось бы убылью его в воздухоемах. Да и кроме того, с очевидной
убедительностью выяснилась невозможность изменить быт старых, чудовищно
разросшихся пепелищ человечества. Города пригнетали психику, примораживали,
механизировали сознание. Казалось, испарения выгребных ям растлевали
стремление к их истреблению.
Постройки колоссальных форм гнели и примагничивали волю к движению. И,
несмотря на чрезвычайную легкость смены места, у людей атрофировалась
потребность к перемещению, апатия и безразличие становились страшнейшими