"Почти как люди" - читать интересную книгу автора (Саймак Клиффорд Д.)12Бармен налил виски и занялся приготовлением коктейля для блондинки. На его лице была написана скука. Наверняка в этом самом баре у него на глазах не раз подобным образом завязывались случайные знакомства. — Давно ли? — спросила она. — Нет, — ответил я. — В общем-то совсем недавно. Если не ошибаюсь, в одной конторе. Если она и поняла мой намек, то ничем этого не выдала. Она была чересчур холодной, неприступной и самоуверенной. Открыв портсигар, она достала сигарету. Постучала ею о крышку, сунула в рот и выжидающе взглянула на меня. — Извините, — сказал я. — Я не курю. У меня нет при себе спичек. Она вынула из сумочки зажигалку и дала ее мне. Я щелкнул рычажком — из зажигалки вынырнул маленький язычок пламени. И в тот момент, когда она наклонилась, чтобы прикурить, на меня пахнуло фиалками или какими-то другими цветочными духами. Хотя, пожалуй, это все-таки был запах фиалок. И тут я понял то, о чем мне следовало бы догадаться с самого начала. От Беннета пахло так вовсе не потому, что он пользовался каким-то лосьоном для бритья, а наоборот — потому что он им не пользовался. Это был его собственный запах, запах, присущий такого рода организмам. Прикурив, девушка откинулась назад и сделала первую затяжку. Потом очень изящно выпустила дым из ноздрей. Я отдал ей зажигалку, и она небрежно бросила ее в сумочку. — Благодарю вас, сэр, — произнесла она. Бармен поставил перед ней на стойку коктейль. Напиток выглядел очаровательно, его очень украшала брошенная в бокал красная вишенка на черенке. Я протянул бармену бумажку. — За виски и коктейль. — Нет, нет, сэр, — запротестовала она. — Не огорчайте меня, — взмолился я, — Я обожаю угощать хорошеньких девушек выпивкой, такая уж у меня слабость. Она уступила, но ледок в ее глазах до конца не растаял. — Вы никогда в жизни не курили? — пристально разглядывая меня, спросила она. Я отрицательно покачал головой. — А почему? Чтобы сохранить остроту обоняния? — Сохранить что? — Остроту обоняния. Я подумала, что, может, по роду работы вам не мешает иметь острое обоняние. — Я никогда не рассматривал свою работу с такой точки зрения, — сказал я, — но, пожалуй, в этом есть своя правда. Она подняла бокал к лицу и внимательно посмотрела на меня поверх его края. — Сэр, — спокойным, ровным голосом произнесла она, — вы не хотели бы себя продать? Боюсь, что на этот раз я оказался не на высоте. У меня отнялся язык, и я обалдело вытаращился на нее. Ведь она и не думала шутить; она спросила это вполне серьезно, по-деловому. — Начнем с миллиона, — продолжала она, — а там можно и поторговаться. Я уже пришел в себя. — Вам нужна моя душа? — поинтересовался я. — Или только тело? С душой будет чуточку подороже. — Душу можете оставить себе, — ответила она. — А кто же это собирается меня купить? Вы? Она покачала головой. — Нет. Мне вы не нужны. — Значит, вы действуете от чьего-то имени? Быть может, от имени того, кто скупает все без разбора? Скажем, магазин, чтобы тут же его закрыть. Или целый город. — Вы очень догадливы, — заметила она. — Деньги — это еще не все, — заявил я. — Помимо денег, существуют и другие ценности. — Если хотите, — сказала она, — можно обсудить какую-нибудь иную форму платежа. Она поставила бокал на стойку и, порывшись в сумочке, протянула мне карточку. — Если надумаете, найдете меня по этому адресу, — сказала она. — Предложение остается в силе. Ее точно ветром сдуло с табурета, и, прежде чем я успел открыть рот или как-то задержать ее, она уже затерялась в толпе. Бармен, проплывая мимо, заметил нетронутые напитки. — Что, выпивка не понравилась, приятель? — спросил он. — Нет, все нормально, — ответил я. Я положил карточку на стойку — она легла обратной стороной кверху. Я перевернул ее, и из-за тусклого освещения мне пришлось наклонится, чтобы прочесть, что на ней написано. Я мог бы и не читать. Ведь я заранее знал, что там увижу. Разница была только в одной строчке. Вместо «Купля-продажа недвижимого имущества» стояло: «Мы покупаем все». Съежившись от пронизавшего мне душу холода, я сидел, как нахохлившаяся птица, на своем высоком табурете. В баре было так сумрачно, что все вокруг словно плавало в тумане; со всех сторон до меня долетали отрывки человеческой речи, но в этих звуках почему-то было мало человеческого — скорее они напоминали невнятное урчание каких-то чудовищ или бессмысленные выкрики дегенератов. И, вкрапливаясь в этот шум, то заглушая его, то пробиваясь в щели между фразами, подобно непристойной шутке, нагло дребезжало пианино. Я залпом выпил виски и остался сидеть там со стаканом в руке. Я хотел было заказать еще одну порцию, но бармен уже занялся другими посетителями. Рядом со мной кто-то навалился на стойку и задел локтем бокал с коктейлем. Он опрокинулся, и жидкость растеклась по полированному дереву, как грязное масло; ножка бокала отломилась, а сам он разбился вдребезги. Вишенка откатилась к краю стойки. — Извините, — сказал этот человек. — Какой же я растяпа! Я закажу вам другой. — Пустяки, — успокоил я его. — Она все равно не вернется. Я соскользнул с табурета и пошел к выходу. Мимо ехало такси; я шагнул к краю тротуара и поднял руку. |
||
|