"Роберт Артур. Сатана и Сэм Шэй" - читать интересную книгу автора

позволяла Сэму принимать решения, что называется, в мгновение ока. Но на
сей раз ему пришлось потрудиться, да и закончив свои наметки, он не
испытывал и половинной доли привычного удовлетворения. Потом Сэм
позавтракал (причем за чашкой кофе ему являлось лицо Шэннон Мэллой) и
отправился на ипподром. Чтобы позабыть о любимой, Сэм нуждался теперь в
шуме, волнении, действиях, в толкотне возле окошек, в гуле толпы,
переходящем в дружный рев, когда кони вырываются из-за барьера, в том
напрягающем сердце восторге, когда они мчат по финишной прямой.
И он действительно почувствовал себя много лучше, когда, опустив билеты
в карман, присоединился к зрителям, следившим за тем, как лидеры первого
заезда огибают поворот. Избранник Сэма, радуя его душу, опережал остальных
на дюжину корпусов, и тут случилось нечто неожиданное. Должно быть, конь
попал копытом в рытвину, или же сбился с шага, или просто устал. Как бы то
ни было, животное замедлило ход, словно бы сам дьявол придержал его за
хвост - Сэм чуточку призадумался, почему в его голову пришло именно это
сравнение - и к финишу конь отставал уже на целую шею.
Сэм порвал в клочки свои билеты и пустил по ветру. Расстройства он не
испытывал - предстояло еще шесть заездов, а карманы его были набиты
деньгами.
Но после того как во втором заезде жокей вылетел из седла возле столба,
отмечавшего три четверти дистанции, а в третьем подпруга "его" коня
лопнула в момент решающего рывка, Сэм Шэй начал посвистывать. Дело
складывалось самым странным образом, и это ему ни в коей мере не
нравилось. А когда в четвертом заезде, вырвавшись вперед, конь, на
которого он ставил, метнулся в сторону, перебежал дорогу скромной лошадке
и тем самым заслужил дисквалификацию, свист Сэма потерял всякую
мелодичность. Он зашмыгал носом, принюхиваясь. Действительно, воздух
чуточку припахивал серой. И в самом задумчивом настроении Сэм приобрел
двухдолларовый билет на пятый заезд.
Приобретение оказалось неудачным, в чем Сэм вскоре убедился. Лошадь
потеряла подкову у дальнего поворота и, хромая, пришла последней.
Тут Сэмов свист сделался едва слышен. Он спустился к паддоку и стал
поближе к уходящим с поля коням. Когда мимо вели его избранника, Сэм
принюхался. На этот раз серой уже разило.
Неторопливым шагом, ни в коей мере не отражавшим смятение души, Сэм Шэй
вернулся на трибуну и все время, остававшееся до начала последнего заезда,
потратил на размышления. Карманы его, еще час назад столь полные, уже
почти опустели. Крохотная тучка набежала на чело: он начал понимать, что
происходит.
На этот раз он билетов не покупал. Просто стал рядом с одним из
ипподромных "жучков" и дождался начала скачки. Лошади огибали столб,
отмечавший три четверти дистанции; сорок корпусов и дюжина конских тел
разделяли первую и последнюю. Тут Сэм наконец заговорил.
- Ставлю десять долларов против гривенника, что семерка не победит.
"Жучок" искоса поглядел на него: дескать, с тобой все в порядке,
парень? Семерка замыкала забег, отставая на сорок корпусов, и разрыв
постоянно увеличивался. Всякий мог видеть, что на победу у нее нет ни
малейшего шанса.
- Двадцать долларов, - настаивал Сэм Шэй. - Против пяти центов!
Трудно было противиться такому искушению, и "жучок" кивнул.