"Роман Артемьев. Иногда очень хочется застрелиться (Сборник рассказов)" - читать интересную книгу автора

- Хорошо. Я организую тебе пропуск в монастырь.

Мигель сидел на маленькой скамейке в небольшом скверике, со всех сторон
окруженном каменной оградой монастыря. Кусочек обители, куда в виде
исключения допускались иные мужчины. Каким образом отец добился для него
разрешения на разговор с сестрой Тересой, он не знал, да и вообще не
задумывался об этом. Все его мысли поглощала предстоящая встреча.
Отца он ненавидеть или осуждать не мог. Умом понимал, что тот поступил
недостойно, подло, и все-таки старался оправдать. То ли привычка считать
отца кем-то вроде не совершающего ошибок небожителя, то ли просто сыновняя
любовь, Мигель не знал. Не хотел знать. Как бы то ни было, сейчас он просто
хотел поговорить с матерью.
Наконец, раздались тихие шаги. Юноша жадно вглядывался в лицо высокой
седовласой женщины с удивительно гладким, молодым лицом. Да, сходство с его
собственным, не единожды виденным в зеркале изображением почти неуловимо, но
несомненно. Есть что-то такое в разрезе губ, ямочке на подбородке, манере
держать голову, позволяющее уверенно предположить о родстве. Мигель
склонился в низком поклоне, дабы скрыть зардевшееся лицо.
- Да пребудет с вами благословение Господне, дитя мое. Мне сказали, вы
прибыли с письмом для меня?
- Да, матушка, - еле выдавил из себя Мигель.
Он торопливо выдернул из-за обшлага рукава письмо, написанное отцом, и
с поклоном передал женщине. Та, удивленно посмотрев на явно взволнованного
посланника, внезапно сама встревожилась. Происходило что-то, что выбивалось
из мирного течения ее жизни. Сестра Тереса ничего не желала знать о
происходящем за пределами ее уютного мирка, посему проигнорировала
условности этикета и не стала расспрашивать о здоровье многочисленных
родственников. Настороженно приняв конверт, она немедленно распечатала его.
Первые же строки заставили ее задохнуться от ужаса. "Сударыня, вы не
можете не помнить ту ночь двадцать девять лет назад, которая...". По мере
чтения руки ее дрожали все сильнее, бумага тряслась. Наконец она со стоном
отбросила письмо прочь и закрыла лицо ладонями. Опасаясь, что матери стало
плохо, Мигель подскочил ближе.
- Матушка...
- Прочь!
Сестра Тереса отступила на шаг, с отвращением глядя на молодого
человека.
- Доколе ты станешь преследовать меня, дьявольское отродье! Изыди!
- Матушка, я всего лишь хотел...
- Убирайся, и будь ты проклят именем Господа нашего!
- Неужели вы хотя бы не выслушаете меня! Вашего сына!
- Нет!! - Женщина отшатнулась еще дальше и сплюнула на песок. - Ты мне
не сын, и никогда им не был. Убирайся прочь, к дьяволу, породившему тебя!

Отец ждал за воротами. С сочувствием посмотрев на осунувшееся лицо
Мигеля, он ничего не сказал, только сунул ему в руки фляжку с крепким
итальянским бренди, покрепче привязал коня и прошел внутрь монастыря. Двери
перед ним распахивались сами собой. Пробыл внутри он около получаса, после
чего, все так же ни говоря не слова, вышел из калитки. Все это время его сын
просидел не шевелясь, только время от времени бездумно отхлебывая из фляги.