"Роман Артемьев. Иногда очень хочется застрелиться (Сборник рассказов)" - читать интересную книгу автора

пройти сквозь века. Я даже стал подумывать об искусственном создании
бессмертия, получил неплохое медицинское образование к вящей радости
родителей. Осторожно наводил справки по своим новым каналам, узнавал имена
авторитетов в области геронтологии. И понял, что тема эта под чьим-то
мягким, но плотным колпаком, соваться туда не стоит. Я не супермен, из глаз
лазерами не стреляю, а самый простой бессмертный. Стоит однажды засветиться,
и потом за мной наблюдать будут всегда. Я еще не настолько устал от свободы.

Вот только иногда очень хочется застрелиться. От одиночества.


Каждому - свое

Монастырь сиял белизной, каким-то неземным светом. Издалека невысокая
стена, сложенная из добытого в соседних холмах песчаника, казалась
подобранным неведомым архитектором орнаментом для высоких зданий - церквей с
блестящими золотыми куполами. Возвышающаяся по центру звонница только
подчеркивала солидную мощь крестов. Прекрасно подобранный ансамбль напоминал
паломникам и прихожанам о бренности земного бытия, служил зримым
олицетворением славы Его, призывал вспомнить о жизни вечной. Силам зла,
верили братья, не было сюда входа.
Силы зла придерживались иного мнения.
- Батюшка, отдайте мальчишку, - заросший до бровей бугай в грязной
демисезонной куртке стоял напротив настоятеля монастыря. Святая земля не
мешала ему кулаком приласкать двух дюжих братьев рангом поменьше, сейчас
мирно отдыхавших в сторонке. Отца Петра, однако, он пальцем не тронул. - Он
не ваш. Вы же его воспитать правильно не сумеете, превратите в непойми кого.
- Изыди, чернокнижник, - мрачно бросил в ответ монах. - Не отдадим.
Думаешь, сможешь погубить еще одну душу? Как бы не так! Пусть сложно будет,
но силу его мы запечатаем, и вырастет дитя в любви, ласке и страхе Божьем.
Посмотрим еще, кому он служить станет.
- Да причем тут служба, - махнул мужик рукой. - Не о том речь. Вы же
только силу его запечатаете, видеть-то он будет по-прежнему. Видеть Тьму.
Вместо ответа настоятель начал молиться.
- Отец Петр, одумайтесь. Сами же жалеть будете.
Монах не отреагировал, упорно мешая пройти. Бродяга потоптался на одном
месте еще немного, пробормотал нечто вроде "свобода воли" и, понурившись,
пошел прочь.

Тридцать лет спустя Патриарх Московский и Всея Руси Петр неожиданно
посетил уединенный монастырь, настоятелем которого он некогда начинал свой
путь. Отслужил молебен, благословил братию, переговорил с нынешним игуменом.
Затем устало присел в тихом уголке, поглядывая на по-прежнему яркие купола и
щурясь от отраженного света.
Карьера его складывалась удачно. Рвение молодого монаха заметили
вышестоящие иерархи и перевели в Москву, затем рукоположение в епископы,
смерть предыдущего патриарха... Помогал и воспитанник, выросший сначала в
подростка с не-детски серьезным взглядом, потом превратившийся в юношу,
пожелавшего связать свою жизнь со стезей врачевателя. Пусть врачевателя
тела, а не душ, все равно его вера крепка. Способность мальчика чувствовать