"Роман Артемьев. Почему не стоит лезть, куда не приглашают (Кошкины слезки-3)" - читать интересную книгу автора

сильно, но приятного мало. Повторить попытку он осмелился только спустя
несколько минут. Неясно почему, в этот раз никаких болезненных ощущений не
появилось, и осмелевший Черныш встал на задние лапы, передними упираясь в
алтарь. Поток силы омывал тело, наполняя его энергией, погружая в эйфорию.
Судя по всему, местные хозяева не имели ничего против Черныша, то ли признав
за своего - он ведь тоже, в своем роде, покойник - то ли просто
обрадовавшись первому за столетия "прихожанину". Весело фыркнув, кот
отступил на шажок, примерился, сжался в напружиненный комок и черной тенью
метнулся наверх.
На алтаре лежал человек. В смысле, труп человека. Лежал, надо полагать,
очень давно, однако выглядел так, словно умер только вчера. Его тело не
носило следов мумификации, кожа оставалась гладкой, на пухлых алых губах,
плохо различимых из-за черной бороды, застыла насмешливая улыбка. Одежда не
рассыпалась в прах, оставаясь по-прежнему мягкой и белоснежно-белой.
Остроконечная шапка на голове по крою походила на жреческие, поэтому Черныш
решил, что перед ним последний и, возможно, самый высокопоставленный
служитель храма. В подтверждение теории свидетельствовал надетый на палец
правой руки крупный серебряный перстень со здоровенным молочно-белым камнем.
Других украшений мертвец не носил.
Руки его, кстати сказать, крепко удерживали рукоять кинжала, вбитого
ровно посредине груди. Причем коту показалось, что убил себя жрец сам,
добровольно и без посторонней помощи - больно уж торжествующее выражение
застыло на лице.
Черныш прошелся вдоль тела, осмотрел ноги в сандалиях, зачем-то понюхал
шею покойника. Человеческим жестом удивленно покачал головой. Затем, сам не
зная для чего, протянул лапу, по прежнему избегая трогать тело, и
прикоснулся к перстню.
Глаза мертвеца открылись.

Сантэл поездка понравилась. Впечатлений она получила море (от моря,
увиденного впервые в жизни, она тоже пришла в восторг) и сутками напролет
трещала, обсуждая запомнившиеся яркие моменты, с нянюшкой. Особенно потрясло
ее празднование в честь богини - торжественное шествие жрецов, выступления
уличных музыкантов, состязания артистов за право получить приз и в следующем
году называться лучшими. Она ела диковинные блюда и познакомилась со
сверстницами из далеких стран, любовалась на созданные настоящими магами
прекрасные иллюзии. Благодаря расторопности Люса она в первых рядах
наблюдала за обрядами жрецов на Кровавом холме и даже подобрала несколько
цветков, надеясь обрести благословение богини и удачу в делах любовных.
Девушку не смущали ни неожиданное, совершенно непредсказуемое решение
клириков перенести празднование на более ранний срок, на два дня; ни
странное поведение Черныша. Кот куда-то пропал, вернулся в номер буквально
перед самым началом, когда торжественная процессия уже собиралась выходить
из ворот центрального храма - грязный, усталый, взъерошенный. Залез в
корзину и с тех пор молчал, отделываясь междометиями. Сегодня он впервые
поел.
- Если брат разрешит, обязательно вернусь в следующем году, - пообещала
вслух Сантэл.
Черныш спрыгнул с окна на пол, забрался к девушке на кровать. Постоялый
двор, в котором ночевал изрядно уменьшившийся караван, не отличался