"Исцели меня любовью" - читать интересную книгу автора (Дэннис Кэтрин)

Глава 16

– Я ожидаю от вас верности и взамен сам обязуюсь хранить вам верность. Я верю в святость брака и не могу с легкостью относиться к обязательствам, которые налагает на человека супружество. – . Роберт подошел к Элдсуайт.

Она оперлась о камин. Ее судьба была решена, также, как и судьба Роберта. Если только ей не удастся его переубедить.

– Замок Креналден в руках Джона Гилроя. Если вы женитесь на мне из-за моих земель и из-за титула, то можете остаться ни с чем. Если не получите мое приданое, окажетесь без гроша. Будете сами зарабатывать себе на хлеб. И что еще хуже, погибнете в бою.

Роберт взял руку Элдсуайт и едва коснулся губами ее открытой ладони.

– Я с огромной радостью готов рискнуть. – Он улыбался Элдсуайт так, словно они сейчас были одни в этой комнате, а не под неусыпным оком епископа и пристальным взглядом его старшего брата.

Элдсуайт убрала руку и, не отрываясь, смотрела Роберту в глаза.

– Ваше преосвященство, передайте королю, что я выйду замуж за сэра Роберта Бретона добровольно, по собственному желанию. Я даю свое согласие без принуждения. А вы, сэр Роберт, по крайней мере получите то, чего хотите, целиком и полностью. Усадьбу моего отца. Как ни прискорбно мне отдавать вам Креналден, я уважаю закон. А он обязывает меня отдать усадьбу мужу. Но я никогда не поверю, что вы не подстроили все это специально, с тайным умыслом завладеть Креналденом.

Господи! Узнай об этом бесчестье ее отец, он перевернулся бы в могиле! Но что же ей остается делать? Элдсуайт кусала губы. Слезы заструились у нее по щекам.

Роберт покачал головсм. Его глаза гневно сверкнули.

– Вы несправедливо меня обвиняете. Никакого тайного умысла у меня не было. Такова воля короля.

Епископ направился к двери.

– Ну что ж, значит, решено. Король будет доволен, – сказал он, потирая руки. – Сегодня же вечером устроим праздничный пир по случаю помолвки. Надо разослать всем объявления о предстоящем бракосочетании. Через две недели вы станете мужем и женой.

Гарольд сердито насупил брови и хмыкнул:

– Мой брат женится на ведьме? Ну что ж, поделом ему, ваше преосвященство. Почему бы не поженить их сегодня же? Обтяпаем дельце – и дело с концом. Я буду свидетелем на их свадьбе. Буду стоять рядом с братом в чем мать родила. Ну что, славно я придумал?

Священник посмотрел на Гарольда так, словно перед ним стоял законченный идиот.

Роберт сверлил епископа взглядом:

– Ответьте ему, ваше преосвященство. Скажите ему, что не повенчаете нас с леди Элдсуайт немедленно, потому что король Генрих не давал на это своих полномочий. Если сегодня или завтра меня схватит Джон Гилрой и будет требовать выкуп за мое освобождение, король не сможет мне помочь, потому что сам сидит на мели, а мой родной брат и пальцем ради меня не пошевелит. В таком случае леди Элдсуайт станет замужней женщиной, муж которой жив, но томится в заключении, и король не сможет использовать ее в качестве приманки и материального стимула. А для чего тогда кому-либо сражаться за замок Креналден, если его хозяйка и богатая наследница уже замужем и после освобождения крепости Креналден он не получит большой куш?

Гарольд посмотрел на брата со злобой и самодовольно усмехнулся:

– По правде говоря, меня задело за живое, что ты столь низкого мнения обо мне, братец. Считаешь, что я откажусь платить за тебя выкуп? Разумеется, тут ты в точку попал: не стану я платить за тебя. Но в любом случае рад, что после праздничного пира по случаю твоей помолвки мы с тобой распрощаемся. Хочу, чтобы ты проваливал отсюда подобру-поздорову. Чем быстрее ты покинешь Хиллсборо, тем лучше. Как только ты снова здесь появился, народ Хиллсборо начал забывать, кто на самом деле их граф. Я – их лорд, хозяин и благодетель, а не мой младший брат.

Элдсуайт потянула Роберта за рукав:

– Вы уезжаете?

Роберт бережно убрал ее руку:

– Я все объясню вам позже, Элдсуайт. Когда мы останемся наедине.

Епископ налил себе вина, осушил кубок до дна, с шумом поставил его на стол и направился к двери:

– Сэр Роберт, пойдемте со мной. Пока я буду составлять брачный договор, вы напишете письмо королю. Нас с вами ждет королевский гонец. Он отвезет наши с вами послания его величеству. Генрих просил сообщить ему о состоянии его войска. Напомните королю о том, что он обещал прислать провизию. Он может об этом забыть по причине своего преклонного возраста.

Роберт поклонился Элдсуайт.

– Я скоро вернусь. Даю слово. – Следуя за священником, он направился к двери.

Гарольд вскочил с постели, торопливо надел рубашку и стал искать башмаки.

– Сожалею, леди Элдсуайт. Мне пора идти завтракать. После чего я должен сходить в часовню и поблагодарить Бога за то, что в очередной раз счастливо избежал женитьбы. – Он учтиво поклонился. – И покорно прошу меня извинить, – добавил он, подняв на нее глаза. – Я не хотел вас обидеть. Вы – настоящая красавица, чистая и непорочная, в чем я ничуть не сомневаюсь. – Он скривил губы и рассмеялся. – Вы обладаете многими достоинствами, но подозреваю, вы уже предложили их моему брату.

Шея и щеки Элдсуайт стали пунцовыми. Ее душил гнев. Она повернулась к двери, чтобы удалиться.

– Вы не умеете притворяться. Вы так же без ума от моего брата, как и он – от вас.

Элдсуайт остановилась.

– Епископ не так глуп. Король – тоже. Они не собирались выдавать вас за меня, зная, что вы откажетесь стать моей женой. Вы и мой брат – игрушки в их руках. Вами обоими крутят, как хотят. Все вышло так, как запланировали король и епископ. Им даже удалось заставить вас выйти замуж якобы добровольно. О, бедняжки женщины, вас так легко обвести вокруг пальца!

Элдсуайт охватили сомнения. Подозрение закралось ей в душу. Неужели все, что произошло в этой комнате, инсценировано? Боже милостивый! Неужели Роберт, который мог довести ее до исступления своими пылкими поцелуями, – подлец? Что, если, несмотря на то что Роберт все отрицал, он с самого начала знал обо всем, что затеял король? «Ну ничего, – успокаивала она себя, невольно сжав кулаки, – он дорого за это заплатит».

Она гордо вскинула голову.

– Не надо злорадствовать, милорд Гарольд. Отправляйтесь на молебен и поблагодарите Бога за то, что не вы – мой будущий муж.

Гарольд рассмеялся. Сложив ладони перед собой, он возвел глаза к небесам:

– Непременно, леди Элдсуайт. А еще я помолюсь о погибшей душе моего дорого братца. Он только что совершил сделку с дьяволом, согласившись взять в жены злую ведьму.

Элдсуайт облокотилась на поручень галереи. Сверху она наблюдала за слугами, которые сновали по залу в новых нарядных одеждах. Они накрывали столы, пододвигая к ним стоявшие у стены длинные дубовые скамьи. Дети весело смеялись и играли с собаками, а дворецкий подсчитывал кружки и столовое серебро.

Возле Элдсуайт прохаживался Роберт.

– Я слышал, трубадуры будут петь сегодня о колдунье, которая может заставить боевого коня гарцевать и знает снадобье от Черной смерти.

– В песнях трубадуров много преувеличений, – заметила Элдсуайт, притворившись, будто наблюдает за служанкой, расставлявшей на столах свежие цветы.

Роберт усмехнулся:

– Не могу с вами не согласиться, миледи. А если правда, что существует на свете такая колдунья, клянусь сохранить это в тайне.

Элдсуайт прислонилась к холодной каменной колонне и стала наблюдать за слугой, который нес поднос с дымящимися мисками, наполненными соусом, и блюдами с жареной на вертеле дичью и рыбой. Столы ломились от яств и сверкали золотой и серебряной посудой.

Приглашенные на праздник бродили по залу – разряженные в цветные шелка и увешанные драгоценностями дамы и господа. Какая-то молодая девушка показала на галерею и что-то прошептала подружкам. Задрав головы, они принялись разглядывать Роберта. Боже милостивый! Неужели здесь все женщины его вожделеют? Роберт был одет в пышный дорогой наряд: черный бархатный жакет с отороченными мехом соболя гофрированными рукавами и накладными плечами. Жених привлекал взоры всех женщин. Элдсуайт с трудом оторвала от него взгляд.

Элдсуайт понимала, что в качестве будущей жены такого красавца будет находиться в центре пристального внимания и под прицелом множества завистливых и придирчивых взглядов. Она пригладила свои заплетенные в косы волосы и поправила бледно-голубое платье из тончайшей мягкой шерсти, с вышитой серебром горловиной и серебряным орнаментом по подолу и такой же окантовкой на расширявшихся книзу рукавах. Это было ее самое лучшее, любимое платье, которое сидело на ней словно влитое.

Краешком глаза Элдсуайт следила за женихом. Интересно, понравился ли ему ее наряд?

Роберт с восхищением осмотрел невесту с ног до головы и сунул ей в руку маленькую бархатную сумочку:

– Это подарок. В честь нашей помолвки.

Элдсуайт открыла сумочку и вынула из нее серебряный перстень. На перстне был изображен встающий на дыбы единорог с рубиновым глазком. Единорог был обрамлен жемчугами и аметистами.

–. У меня нет слов, Роберт. Перстень просто великолепен.

Глаза Роберта засияли от гордости.

– Это был первый приз, который я завоевал в Смитфилде, – сказал он. – Хотя впоследствии к этому призу добавилось множество других, этот мне дороже всех. Я хочу, чтобы он теперь был у вас. – Он надел перстень Элдсуайт на средний палец.

– Я… У меня для вас нет подарка.

Роберт достал из-под одежды зеленый речной камешек на кожаном шнурке и помахал им перед Элдсуайт.

– Вы уже подарили мне вот это, – сказал Роберт, обнял ее и поцеловал в губы.

Элдсуайт прильнула к Роберту, на мгновение позабыв о том, что он – один из Бретонов и что она стоит с ним в главном зале замка Хиллсборо, потому что дала согласие выйти замуж за человека, которого ненавидел ее отец.

Заиграли трубы, возвещая о начале ужина, и Роберт оторвался от губ Элдсуайт.

Он улыбнулся ей, и его чарующая улыбка рассеяла все сомнения Элдсуайт. Она знала, что сейчас ее ждет, – в присутствии всех она даст торжественный обет, что станет женой Роберта.

Любуясь невестой, не сводя с нее восхищенного взгляда, Роберт повел ее вниз по лестнице.

Двери в главный зал отворились, и знать прошествовала к возвышению, минуя стоявших у столов крепостных и свободных граждан, ремесленников и их жен. Когда Элдсуайт и Роберт присоединились к процессии, заиграли волынки.

Его преосвященство шел впереди. За ним с важным видом семенил Гарольд, одетый в шитый серебром жакет с эмблемой единорога на груди. Ha голове у него был надет синий берет с перышком. Гарольд весело подмигнул Элдсуайт.

Наклонившись к уху Элдсуайт, Роберт прошептал:

– Мой брат обожает пиры и веселье. Вот увидите: еще до окончания вечера он заснет над своим кубком.

Элдсуайт поджала губы: Роберт приревновал ее к брату. Подумал, что она им очарована. Господи милостивый! Ведь красивее Роберта в зале нет мужчины. Неужели он этого не понимает?

Когда лорд Хиллсборо поднялся на возвышение, в зале воцарилась тишина.

– Добро пожаловать на наше торжество, уважаемые гости. – Он поклонился епископу, который стоял справа от него. – В честь нашего высокого гостя наслаждайтесь стоящими на столах обильными яствами.

Толпа одобрительно загудела, раздались приветственные возгласы. Затем все разом замолчали, потому что в центр зала вышел священник замка, отец Биди.

– Прежде всего, люди добрые, давайте склоним наши головы. О Отче наш, благослови этот дом и людей, которые здесь собрались. В этот вечер мы оставили в стороне наши разногласия. Мы просим тебя ниспослать нам хороший урожай, мягкую зиму и дружную весну. Аминь. – Он перекрестился и воздел вверх руки. – Пришло время для радости, для забав и песен. Больше всего мы благодарим духовенство и желаем ему хорошо повеселиться. – Он озорно посмотрел на епископа, чей благодушный вид свидетельствовал о том, что он не станет порицать любимого в народе священника за святотатство.

Под громкие аплодисменты и возгласы «аминь» в зале появилась длинная вереница слуг. Они наполняли бокалы собравшихся гостей и предлагали кувшины воды для омовения рук. У столов сновали подавальщики – слуги с блюдами, наполненными яствами. Фаршированный зелеными яблоками, жаренный на вертеле поросенок, запеченный лебедь при полном оперении, языки жаворонков и ягненок, тушенный в козлином молоке, – все это было торжественно преподнесено гостям под звуки фанфар и труб.

Элдсуайт ела из одной тарелки с Робертом. Он отрезал кусок оленины и поднес его к ее губам.

– Мясо нежное и сочное. Доставлено прямиком с полей Хиллсборо, недалеко от реки, где ваша семья охотится на наших оленей. – Он улыбнулся.

Элдсуайт проглотила кусочек и сказала:

– На наших с вами оленей. Надеюсь, от этого их вкус не станет хуже. Именно возможность поохотиться разжигает ваши аппетиты, – с кислой миной добавила Элдсуайт.

Роберт удивленно приподнял брови.

В камине потрескивал огонь. Возле него грелись оруженосцы и юноши, готовившиеся к посвящению в рыцари, которые переговаривались и перемигивались с девушками за столом.

Роберт не налегал на еду, но приправленное специями и подслащенное медом вино пришлось ему по вкусу. Выпив, он снова наполнил бокал. С трудом оторвав взгляд от жениха, Элдсуайт отправила в рот засахаренную сливу. Знакомый с детства вкус неожиданно напомнил ей о родном доме, о замке Креналден. И Элдсуайт стало грустно.

Его преосвященство поднялся из-за стола и покосился на леди Маргариту, которая с деланной скромностью, потупив взор, сидела за столом. Присутствие на торжестве Маргариты Саттон раздражало епископа. Он поднял серебряный кубок:

– Уважаемые гости, предлагаю тост. В этот день, пятого июля, мы объявляем о помолвке сэра Роберта Бретона, второго сына Рольфа, бывшего графа Хиллсборо, брата Гарольда, в настоящее время являющегося графом Хиллсборо, и леди Элдсуайт, графини Креналден.

В комнате воцарилась тишина.

– Так выпьем же за семейства Бретон и Креналден. Пусть отныне между ними воцарится мир!

Тишина в зале стала почти гробовой. Боже мой, неужели так скоро? Элдсуайт взглянула на Роберта. Он слушал слова епископа, затаив дыхание. Епископ повернулся к Роберту:

– Встаньте и возьмите за руку леди Элдсуайт, сэр Роберт.

Роберт и Элдсуайт поднялись. Роберт взял руку Элдсуайт в свои ладони.

– С благословения короля, согласны ли вы, леди Элдсуайт, дочь Олдрика, графа Креналдена, выйти замуж за сэра Роберта Бретона, сына Рольфа, брата Гарольда, графа Хиллсборо?

Рука Элдсуайт дрожала, когда Роберт пожал ее. Элдсуайт учащенно задышала. Пресвятая Дева Мария, как это непросто! Связать себя священным обетом, поклясться мужчине быть верной ему до гроба – душой и телом. Пусть даже этот мужчина – не кто иной, как Роберт. Ведь все могло обернуться для нее гораздо хуже, напомнила себе Элдсуайт. На месте ее жениха сейчас мог стоять брат Роберта, Гарольд. Трус, лежебока и бабник. Интересующийся только охотой, любитель пропустить кружку-другую.

Епископ откашлялся.

– Согласна, – мгновенно очнувшись, скороговоркой ответила Элдсуайт, желая лишь одного: чтобы это мучение поскорее закончилось.

Священник продолжал:

– Передаете ли вы сэру Роберту на основании супружеского права в качестве вашего приданого замок Креналден со всей примыкающей к нему землей?

– Передаю.

Боже мой! Что она натворила?!

Епископ обратился к Роберту:

– Берете ли вы, сэр Роберт, леди Элдсуайт себе в невесты и даете ли обещание жениться на ней и стать хозяином ее собственности и ее господином?

От последних слов священника лоб у Элдсуайт покрылся испариной. Прощай, свобода! Когда у нее не было ни земли, ни титула и она была незамужней, у нее по крайней мере была свобода. А теперь закон обязывает Элдсуайт подчинять свое тело и душу мужчине, доверять которому она по-прежнему опасалась. Мужчине, который ни разу не сказал, что любит ее. Роберт сжал ее руку.

– Да, – уверенно сказал Роберт. – И я прогоню Джона Гилроя из замка Креналден и освобожу от его гнета земли Креналдена. Я верну замок и земли их законной владелице – леди Элдсуайт.

Его преосвященство поднял кубок я обвел взглядом сидевших за столом.

– В таком случае пусть будут разосланы объявления об их помолвке. Через две недели леди Элдсуайт и сэр Роберт станут мужем и женой!

Толпа радостно загудела и разразилась возгласами «ура» и веселым гиканьем. Все ликовали от души.

Роберт наклонился и поцеловал руки Элдсуайт.

– Эти крики «ура» звучат в нашу с вами честь, Элдсуайт. За столь короткое время народ Хиллсборо полюбил вас, миледи.

Элдсуайт убрала руку.

– Не все меня полюбили. – Элдсуайт украдкой бросила взгляд в ту сторону, где сидела леди Маргарита.

Леди Маргарита была бледна. Не поддерживай ее леди Анна, она лишилась бы чувств.

Роберт сжал кулаки. Его глаза гневно сверкнули.

– Мнение леди Маргариты о нашей помолвке не…

Гарольд вскочил на ноги и поднял кубок.

– За моего брата и леди Элдсуайт! Желаю вам много любви, много детей и много удовольствия во время их создания. – Он зашатался и рухнул на стул под веселый хохот и одобрительные возгласы гостей.

Возмущенный дерзостью брата, Роберт укоризненно взглянул на него, но вынужден был ему поклониться, как того требовал этикет.

В этот момент заиграли музыканты. Слуги принесли и передали гостям бубенчики. Люди стали выходить из-за столов и собираться в центре зала. Мужчины выстроились в шеренгу, женщины в другую, напротив. Танцоры повернулись друг к другу, ожидая барабанной дроби.

Слуги завязали Роберту бубенчики вокруг запястий. Он поднялся и обратился к Элдсуайт со словами:

– Миледи, это танец для жениха и невесты.

Слуга завязал бубенчики на руках Элдсуайт. Роберт повел невесту в центр зала.

– Элдсуайт, в вашем сердце по-прежнему граф Глостер? Вы любили его, когда пообещали ему стать его женой? Любите ли вы его до сих пор?

Элдсуайт обошла в танце вокруг Роберта, хлопая ладонями в такт барабанам. Так вот почему у него такой расстроенный вид.

– А вы любили леди Маргариту? Любите ли вы ее до сих пор? – ответила Элдсуайт вопросом на вопрос. Элдсуайт пододвинулась к Роберту, пока они в танце двигались вокруг друг друга, позвякивая бубенчиками. – Вы любите меня? Или вы, так же, как и король, используете меня, приспосабливаете к своим нуждам, чтобы добиваться своих целей? Чтобы возвыситься над вашим братом и заявить права на мою землю?

Роберт покраснел, внезапно осознав, что все люди в зале смотрят на них с Элдсуайт. Понизив голос, он сказал:

– Я только что у всех на глазах торжественно обещал взять вас в жены – вас, и только вас. Моей супругой станете вы, а не какая-то другая женщина. Неужели может быть что-то важнее этого? Я буду честен и стану править вашим народом разумно и сдержанно, проявляя к нему справедливость.

«О, Пресвятая Дева Мария! До чего же упрям этот мужчина!» – думала Элдсуайт. Она презрительно фыркнула.

– Вы еще не покорили меня, Роберт Бретон. Точно так же, как вы пока не отвоевали у неприятеля мою землю и мой замок. Вы сами сказали, что не стоит делить шкуру неубитого медведя. И еще вы совершенно справедливо заметили, мы спорим о том, что может никогда не случиться.

– Надеюсь, что это случится. В этом заинтересованы и вы, и я. Пусть каждый из нас получит то, к чему стремится. Хоть и по разным причинам.

Барабаны смолкли. Звон бубенчиков стих. Все собравшиеся в зале смотрели на жениха и невесту. Не желая на глазах у всех продолжать спор, который взволновал их обоих, до предела накалив атмосферу, Элдсуайт улыбнулась Роберту и присела в реверансе.

В ответ он подчеркнуто вежливо поклонился ей и проводил на место. Судя по выражению его лица, Роберт был расстроен. Гости чинно расселись за столами, чтобы продолжить трапезу. Трубадуры переместились в центр зала. Один из музыкантов ударил по струнам мандолины, поклонился Гарольду, а затем епископу и торжественно объявил:

– А теперь пришло время для песни. Мы только что прибыли с королевского двора и сейчас исполним любимую песню королевы.

У музыканта оказался приятный тенор. Мелодия была красивой, но печальной. Гости начали свистеть и стучать кружками по столу, выражая неодобрение. Они считали, что на таком веселом празднике печаль неуместна.

Гарольд поднялся из-за стола.

– Ради Бога, сыграйте нам что-нибудь повеселее, любезный господин. После этой слезливой и благочестивой песенки мне хочется чмокнуть в губы прелестную леди Маргариту. – Он сложил губы трубочкой и неверными шагами двинулся туда, где сидела ошеломленная Маргарита, с притворной стыдливостью прикрыв рот ладонью.

Епископ стукнул кубком по столу.

– Садитесь, лорд Хиллсборо. Ведите себя прилично, как подобает человеку вашего положения. А вы трубадуры, сыграйте и спойте нам другую песню.

Трубадур снял колпак с бубенчиками, отвесил глубокий поклон его преосвященству, а затем еще раз поклонился остальным гостям.

– Я исполню для вас балладу, которую сочинил сам специально для сегодняшнего праздника. Эту балладу я буду исполнять впервые.

Голосом чистым и сильным трубадур пропел без аккомпанемента:

Толпа завыла, гости стали стучать кружками ло столу. Пьяные мужчины улюлюкали, женщины едва сдерживали хохот.

Все взгляды устремились на Элдсуайт. Трубадур поклонился и так и остался стоять, склонившись в поклоне. Словно ждал, что его вышвырнут из зала за непристойную песню.

Элдсуайт сидела за столом, не поднимая глаз. Она ожидала, что ее разгневанный жених выскочит из-за стола и схватит трубадура за тонкую шею. Однако Роберт, встав из-за стола, поднял чашу с вином:

– Позвольте мне провозгласить этот тост в честь прелестной леди Элдсуайт, которая согласилась стать моей женой, хранить мне верность и дарить наследников.

Роберт обнял Элдсуайт за талию, приподнял, наклонился над ней и поцеловал в губы.

Элдсуайт прильнула к нему, и гости взревели от восторга.

Наклонившись к самому уху Элдсуайт, Роберт прошептал:

– Все уверены в том, что мы страстно любим друг друга. Давайте не будем разочаровывать тех, кто пришел нас поздравить.

– Ах нет, сэр Роберт. Прошу вас, имейте терпение. Дождитесь первой брачной ночи.

Взяв его лицо в ладони, Элдсуайт страстно поцеловала Роберта.

Толпа одобрительно загудела, а музыканты заиграли веселую мелодию.

Когда Элдсуайт выпустила Роберта из объятий, он сказал с тяжелым вздохом:

– О, если бы я знал, какое тяжкое испытание вы для меня здесь приготовили, я отнес бы вас наверх еще три часа назад.

Она отвернулась и небрежно бросила ему через плечо:

– Я не могу спать нигде, кроме дамской опочивальни, как того требуют правила приличия. А там все постели уже заняты, и для вас не найдется места.

Громко заиграли флейты и. волынки, заглушая шум в зале. Гости переключили внимание с жениха и невесты на удивительные по красоте торты, которые разносили слуга. Торты изображали сказочных зверей и птиц, домики и диковинные корабли. Один из тортов был испечен в форме замка Хиллсборо – с крепостной стеной и башенками. Дворецкий велел слугам разрезать их.

Роберт осушил кубок и окинул зал мрачным взглядом.

– Подозреваю, что сегодня будет сделано еще немало выпадов и прозвучит много прямых оскорблений в мой адрес. Кто-то подговорил трубадура исполнить мерзкую балладу. И я намерен выяснить, кто совершил эту подлость. – Он искоса взглянул на брата, который, развалившись на стуле, пожирал глазами хорошенькую девушку.

Когда в зал вошла служанка с огромным серебряным подносом в руках и остановилась перед Робертом, гости притихли.

Увидев то, что лежало у него на подносе, Роберт округлил глаза от удивления.

На подносе было нечто, напоминавшее по форме лошадь. Покрытая траурной тканью, она лежала на боку, вытянув ноги.

Девушка торопливо присела в реверансе и протянула поднос Роберту, чтобы он как можно лучше рассмотрел то, что старался изобразить кондитер.

– Это для вас, милорд. Выполнено в вашу честь по заказу лорда Хиллсборо.

У Элдсуайт перехватило дыхание.

Разглядев торт во всех деталях, Роберт побагровел от гнева и вскочил из-за стола.

– Что все это значит? – спросил он у Гарольда.

Гарольд с улыбкой на лице подошел к девушке с подносом.

– Ну что ты так кипятишься, дорогой братец? Я заказал это в память о твоем славном скакуне, безвременно покинувшем этот свет. Хотел, чтобы мы все почтили его память. Ну что, леди Элдсуайт, желаете его отведать?

Старший брат Роберта протянул Элдсуайт свой кинжал.

– Может быть, вы сможете разрезать… вот здесь. – С этими словами Гарольд отрезал шею коню, сделанному из бисквитного теста, и часть торта, изображавшая голову лошади, упала с подноса прямо к ногам Роберта.

Рассвирепев, Роберт выхватил из ножен кинжал и в мгновение ока перескочил через стол.

Гарольд вынул свой нож и одним размашистым движением ударил Роберта по руке. На широком рукаве жакета расплылось большое пятно крови. Роберт набросился на Гарольда и прижал его к возвышению, приставив кончик кинжала к щеке брата.

Леди Маргарита в ужасе вскочила на ноги.

– Нет, Роберт! Не надо. Он пьян и не хотел испортить вам праздник. Это я во всем виновата. Это я наняла трубадура и велела ему спеть балладу. – Маргарита повернулась к Элдсуайт: – Я не знала о предстоящей помолвке. Даже не догадывалась. Песня была вульгарной, но я не хотела вас оскорбить. Простите меня. – У Маргариты было такое ангельское выражение лица, словно она и впрямь раскаивалась в содеянном. И только глаза у нее оставались холодными и колючими, а в голосе слышалась фальшь.

Элдсуайт взяла Роберта за руку и заглянула ему в глаза:

– Я знаю: ты никогда не поднимешь руку на родного брата. Как бы жестоко он ни поступал с тобой, он – твой единственный родственник. А у тебя доброе сердце.

Гарольд приподнял голову и самодовольно ухмыльнулся:

– Если убьешь меня, братец, будешь потом всю жизнь мучиться от угрызений совести. Наш бедный покойный отец перевернется в гробу, когда узнает, что его любимый сын совершил смертоубийство. Тебя повесят, и ты никогда ке получишь мой графский титул и наследственные владения.

Элдсуайт мысленно молила Бога смягчить сердца обоих братьев.

Но Роберт не смягчился. Его взгляд, устремленный на брата, оставался таким же суровым. Зал погрузился в тишину. Толпа раскололась пополам. Словно невидимая стена выросла между людьми Гарольда и солдатами Роберта. Сэр Томас и сэр Хьюго, держась за мечи, подошли к возвышению. Они встали за спиной Роберта, дав понять, на чьей они стороне.

Роберт бросил взгляд на Элдсуайт, затем стал пристально вглядываться в лица присутствующих, словно стараясь угадать, кого они поддерживают. Затем Роберт перевел взгляд на брата.

– Скажи спасибо леди Элдсуайт, Гарольд. Я решил пощадить тебя, потому что моя невеста попросила меня об этом. – Роберт опустил кинжал, но в его голосе слышалась угроза.

Гарольд тут же успокоился и поднялся с пола. Затем шутливо приподнял шляпу и поклонился Элдсуайт. Все это время его лицо не покидало насмешливое и презрительное выражение.

Элдсуайт вздохнула. Она постаралась ничем не выдать своего гнева и возмущения наглостью Гарольда.

Скамейка заскрипела, и из-за стола поднялся епископ. Похоже, его преосвященство намеревался положить конец ссоре двух братьев. Он возвел к небу свой указательный перст.

– Ныне отпущаю вас с миром, други мои. Ступайте с миром и спокойной вам ночи. – Это была не просьба, а приказ, который был незамедлительно выполнен.

Гарольд выбежал из зала. Хорошенькая девушка-служанка, которой он весь вечер строил глазки, шла с ним рядом, вцепившись ему в руку. Епископ и его свита следовали за графом Хиллсборо, не отставая ни на шаг. Волынщики играли веселую мелодию. Потрясенные и расстроенные гости, перешептываясь, расступались, освобождая процессии дорогу к дверям. Мужчины с любопытством поглядывали на Элдсуайт, взволнованно что-то говорили друг другу, прикрывая рот ладонью. Слуги, не поднимая глаз, торопливо убирали со столов.

Сэр Роберт положил в ножны меч и зажал рукой рану. Взглянув на свою ладонь, он увидел кровь. Роберт хмурился и вглядывался в лица рыцарей. Затем он перевел взгляд на леди Маргариту, которая демонстративно покидала зал. Дамы помогали ей сойти с возвышения и поправляли ее юбки. Леди Маргарита смотрела на Элдсуайт с откровенной неприязнью.

Роберт встал так, чтобы Маргарита видела его и слышала каждое слово. Он громко сказал, взяв Элдсуайт за локоть:

– Пойдемте со мной. Наверх. – Говоря это, Роберт, прищурившись, смотрел на Маргариту.

Слова Роберта прозвучали как приказ, не требующий обсуждения. В его голосе Элдсуайт послышалась угроза. Больше всего желая, чтобы этот ужасный вечер, ставший вереницей сплошных унижений, как можно скорее закончился, Элдсуайт смиренно покинула зал рука об руку со своим женихом, как ей велело чувство долга. Когда они достигли лестничного пролета, Роберт отпустил ее руку. Дальше он шел впереди, показывая Элдсуайт дорогу. Они двигались по длинному коридору, пока не остановились перед арочными дверями, которые вели в помещение с каменными стенами и полами – большое и пышно меблированное. На стенах были развешаны гобелены, на полу лежали дорогие персидские ковры. Посредине стояла широкая дубовая кровать. В огромном – в человеческий рост – камине потрескивал огонь.

Роберт провел Элдсуайт внутрь, закрыл дверь, заперев ее на железный засов. Затем он повернулся и, посмотрев на Элдсуайт, заявил:

– Сегодня вы будете ночевать здесь. – Не дожидаясь ответа, Роберт продолжил: – Я не собираюсь оставлять вас на ночь там, где до вас может добраться мой брат и где вас может оскорбить мстительная Маргарита. – Роберт поморщился, когда произнес имя бывшей невесты. Его взгляд был твердым и выражал непреклонность.

В последний раз Элдсуайт видела Роберта таким мрачным в тот день, когда ему пришлось закончить страдания обреченной на мучительную смерть лошади. Элдсуайт не решилась ему перечить. По правде говоря, она была несказанно рада тому, что ей сегодня не придется ночевать в женской опочивальне. Однако она не знала точно, с какой именно целью Роберт привел ее сюда и чего он от нее ждет. Элдсуайт было не по себе. Она поправила выбившуюся из косы прядку непокорных волос и скрестила руки на груди.

Роберт хотел было что-то сказать, но передумал и подошел к камину.

– Сейчас пламя разгорится и станет теплее, – сказал он спокойно, опустился на корточки и подбросил в огонь еще одно полено. Роберт сидел спиной к Элдсуайт, положив раненую руку на колено.

Элдсуайт видела, что он взволнован. Роберт не случайно сел к ней спиной: он не хотел, чтобы Элдсуайт догадалась, что неприятная сцена на праздничном пиру по случаю их помолвки задела его за живое. Роберт выглядел потерянным. И таким одиноким, словно не знал, на кого в жизни можно положиться. Роберт сейчас был совсем не похож на человека, который недавно убеждал Элдсуайт в том, что она должна смириться с тем, что у нее есть дар, и с тем, что она – колдунья, заговаривающая лошадей. В этом сидевшем у огня усталом, ссутулившемся мужчине мало что осталось от бесстрашного и самоуверенного Черного Всадника.

Сейчас перед ней был ранимый, уязвимый человек, который прошел через суровые жизненные испытания – жизнь с жестоким деспотичным отцом, с завистливым мстительным братом, отношения с женщиной, которая сначала приняла его любовь, а потом предала ее, изменив ему с другим мужчиной. Он был намерен сам пробить себе дорогу в жизни. Элдсуайт хотелось, чтобы Роберт облегчил душу, рассказав ей о своих страданиях. Но она не знала, как помочь ему. Не знала, как себя с ним вести, что делать. Поэтому Элдсуайт так и осталась стоять возле двери, не решаясь пройти в комнату. В глубине души она надеялась, что Роберт сам обратится к ней за помощью, однако сомневалась в этом.

Элдсуайт наконец отважилась пройти в комнату. Затаив дыхание, она молча подошла к Роберту – так близко, что могла его коснуться.

– Прошу вас, Роберт, – ласково проговорила она. – Вы ранены. Позвольте мне осмотреть вашу рану и сделать вам перевязку.

Роберт не проронил ни слова. Он даже не поднял глаз на Элдсуайт. Он взял ее руку и приложил ладонь к своему лбу. Рана перестала кровоточить. И Элдсуайт поняла, что Роберта мучила не физическая боль, а душевная.

Элдсуайт растрепала пальцами волосы Роберта, погладила его шею, а затем стала массировать ему плечо, чувствуя, как под ее ловкими пальцами напрягшиеся мускулы расслабляются. Когда Элдсуайт опустила руку, Роберт поднялся и повернулся к ней лицом.

– Если бы не вы, я убил бы сегодня родного брата.

– Нет, не убили бы. Вы бы не смогли…

– Я должен сообщить вам кое-что. У Гилроя есть тайные союзники. Он собирается выступить в поход на Хиллсборо. Я должен выехать вместе с моим войском ему наперерез.

Элдсуайт похолодела.

– Когда? – прошептала она.

– Как только я все подготовлю. – Роберт говорил так тихо, что Элдсуайт скорее угадывала, чем слышала его слова. – В сложившихся обстоятельствах нельзя терять драгоценное время. Здесь небезопасно. Я отправлю вас подальше отсюда.

Элдсуайт тяжело вздохнула и приказала себе сохранять спокойствие.

– Куда?

– В Лондон. Вместе с епископом и его охраной.

Элдсуайт молчала, сжимая дрожавшие руки. Она боялась потерять самообладание.

– А как же вы? Ведь войско Гилроя превосходит ваше по численности.

Ни единый мускул не дрогнул на бесстрастном лице Роберта, только руки выдавали его волнение. Он барабанил пальцами по рукоятке меча.

– Не важно. Я дал клятву королю.

Его лицо было бесстрастным, словно высеченным из камня. Но Элдсуайт чувствовала, что Роберт скрывает свои искренние чувства. Вдруг его взгляд упал на ее руки. Сама того не замечая, Элдсуайт начала крутить на пальце перстень, который подарил ей Роберт. По глазам Роберта она поняла, что ему хочется прикоснуться к ней, но он борется с собой, сжимая кулаки.

Мысли Элдсуайт лихорадочно заметались. Бесстрастная убежденность, с которой говорил с ней Роберт, вступала в противоречие с выражением его глаз, которые кричали ей совсем о другом.

Видит Бог – она не могла ничего с собой поделать. Ей хотелось, чтобы Роберт узнал, как дорог он стал ей за короткое время их знакомства. Как сильно он ей нужен. И может быть, сегодня у нее будет единственная возможность для того, чтобы Роберт это понял. Элдсуайт подошла к нему, обвила его шею руками и поцеловала в губы.

Роберт остановил ее.

– Элдсуайт, – пробормотал он, беря ее руки в свои ладони. – Я привез вас сюда вовсе не потому, что ожидал от вас, что вы…

– А я приехала сюда, не зная, чего вы ожидали от меня. Зато я знаю, чего хочу я. Я всегда знала, чего хочу.

– Я тоже. Если вы помните, именно за это вы меня и возненавидели.

– Помню, – ответила Элдсуайт. Она еще крепче обняла Роберта и стала осыпать поцелуями его лицо и шею. Его дыхание участилось. Роберт закрыл глаза, и Элдсуайт почувствовала, что он сдается.

Она прекрасно понимала, что Роберт получил все, чего хотел, – и даже больше. Он получил то, о чем и мечтать не мог: Креналден с замком и со всеми землями в придачу. Но теперь уже слишком поздно: Роберт – ее единственная любовь. И хотя ей тяжело отдавать в его руки усадьбу отца, пути назад нет.

Роберт хрипло застонал и крепче обнял Элдсуайт.

– Бог свидетель, Элдсуайт: я хочу вас. – Он запечатлел на ее губах страстный поцелуй.

Дева Мария, какже она по нему соскучилась! Она тосковала по Роберту все эти долгие недели, проведенные в Хиллсборо. Каждый час, каждую минуту. Каждое мгновение.

Роберт зарылся лицом в ее локоны.

– Я скучал. Я не могу заснуть без вас.

Элдсуайт почувствовала, что ее ноги слабеют. Ей казалось, что от желания кровь закипает у нее в жилах. Роберт покрывал жгучими поцелуями ее шею.

Элдсуайт чувствовала жар во всем теле. Затем Роберт оторвал от нее губы и стал вглядываться в ее лицо, словно хотел навсегда запечатлеть в памяти ее образ.

Элдсуайт с трудом дышала. Молча целуя его лицо, она гладила грудь Роберта. Ее рука опускалась все ниже, а затем проникла под его жакет. Элдсуайт боялась, что Роберт ее остановит.

Он схватил ее за руки и слегка сжал в своих ладонях.

– Если вы забеременеете, а я погибну в бою… – Его голос дрогнул. Роберт побледнел. – Мне невыносимо тяжело даже думать об этом.

Элдсуайт приложила палец к его губам.

– Вы не погибнете, – уверенно заявила она, сама поражаясь тому, с какой убежденностью прозвучал ее голос. – А что касается ребенка, я буду счастлива родить вам сына или дочь. Я уже говорила вам, любимый, что я – сильная духом и ничего не боюсь. Я все решила сама.

Роберт закрыл глаза. Он то ли молился, то ли обдумывал то, что сказала Элдсуайт. Когда он снова посмотрел на Элдсуайт, она была поражена тем, как быстро удивление в глазах Роберта сменилось неподдельной радостью.

– Вы даже представить себе не можете, как важно для меня было услышать то, что вы сейчас сказали. Как много это значит для меня. У меня словно камень с души свалился.

– Вы обладаете надо мной властью, природа которой мне пока не ясна. Я сама не могу понять, что со мной творится. Несколько недель назад вы пытались соблазнить меня, потому что вам был нужен Креналден, но я не разлюбила вас. И даже сейчас ловлю себя на мысли, что это смущает меня, не дает мне покоя, и я постоянно об этом думаю. – Элдсуайт целовала Роберта и гладила его спину. Роберт вздрагивал от ее прикосновений. Сквозь обволакивающую Элдсуайт туманную дымку желания она услышала, как Роберт пробормотал:

– Господь Бог свидетель: колдунья, заговаривающая лошадей, вы околдовали меня. – А потом Роберт схватил Элдсуайт на руки и отнес на постель. – Я никогда не смогу забыть, как умер мой отец, однако ничего не могу поделать с собой: я – здесь, с вами, и я страстно хочу дочь моего заклятого врага. Я сам не знаю, как это вышло и что со мной случилось.

Роберт положил Элдсуайт посреди меховых покрывал и шелковых простыней и быстро разделся. Рукав его тонкой льняной рубашки был испачкан запекшейся кровью. Элдсуайт встревожилась: порез был небольшим, но глубоким, и до сих пор кровоточил.

Заметив, что Элдсуайт взволнована, Роберт посмотрел на свою руку и равнодушно пожал плечами:

– Не волнуйтесь за меня. Это всего лишь царапина, миледи. Очередной шрам, который пополнит мою коллекцию. – Роберт опустился на постель и поцеловал Элдсуайт в губы – пылко и страстно.

Элдсуайт позволила ему расстегнуть и снять с нее лиф платья и рубашку и обнажить ее грудь. Она ощутила на себе тепло его тела. Губы Роберта заскользили по ее шее. Пальцы Элдсуайт заблудились в его волосах. Она судорожно прижимала Роберта к себе, желая его каждой клеточкой своего тела, отбросив стыд и не пытаясь притворяться сдержанной. Если бы эта ночь любви с Робертом стоила ей потери наследства и доброго имени, Элдсуайт, ни секунды не раздумывая, с радостью заплатила бы столь высокую цену.

Когда Элдсуайт лежала перед ним на постели, Роберт мог думать только о том, как прекрасна эта женщина. Ее лицо разрумянилось, глаза потемнели от страсти, на волосы, рассыпавшиеся по обнаженным плечам, бросал отблеск огонь в камине. Роберт ощущал ее дыхание, тепло бархатной кожи под своими ладонями, и его пронзило острое, как стрела, желание. Элдсуайт улыбнулась, а затем, на секунду задержав свою руку у Роберта на груди, провела кончиками пальцев по его животу, опускаясь ниже. Прикосновение ее рук было до безумия приятным, почти нереально прекрасным, и у Роберта захватило дух.

Он задрожал при одной лишь мысли о том, что собирается сейчас сделать. Ему хотелось увидеть счастливое лицо Элдсуайт и почувствовать, как она вздрогнет всем телом, достигнув пика наслаждения. Если у него уйдет вся ночь на то, чтобы постепенно довести Элдсуайт до высшей точки блаженства, – что ж, так тому и быть. Он готов сдерживать себя до тех пор, пока Элдсуайт не взлетит на вершину блаженства.

Роберт поднялся и медленно стал поднимать ее юбки.

– Закройте глаза и не думайте ни о чем. Погрузитесь в свои ощущения. Я хочу познать ваше тело – каждый его изгиб и каждую родинку.

Элдсуайт чувствовала скованность. Ее лицо выражало готовность, но в глубине души ее терзали опасения. Румянец у нее на щеках стал еще ярче. Она была смущена и, может быть, даже немного испугана. Роберт напомнил себе, что Элдсуайт еще слишком неопытна в искусстве любви.

Он погладил ее ногу.

– Вам нечего бояться. Вы так красивы, – прошептал он, желая развеять ее сомнения. – Каждая частица вашего тела прекрасна.

Элдсуайт улыбнулась.

Роберт рассмеялся и переключил внимание на ее чулки. Медленно, дюйм за дюймом, он спускал тонкий шерстяной чулок, пока не опустился до щиколотки, а затем проделал то же самое со вторым чулком. Бросив чулки на пол, Роберт залюбовался ногами Элдсуайт. От восхитительного зрелища у него перехватило дыхание.

– У вас красивые ноги, Элдсуайт, – проговорил он, нежно поглаживая ее колени и икры. Элдсуайт ахнула, и он снял с нее платье, оставив ее обнаженной. Только роскошные темные волосы, доходящие до пояса, прикрывали ее грудь.

Она нервно рассмеялась.

– Я чувствую на себе ваш взгляд. – Элдсуайт поежилась и прикрылась меховым покрывалом. – Мне холодно.

Роберт тоже рассмеялся и отобрал у нее покрывало.

– Тогда позвольте мне вас согреть. – Поцеловав ее колени, он раздвинул ей бедра.

Она изумленно ахнула и напряглась.

– Это неприлично. Я не должна позволять вам ничего подобного.

Роберт поцеловал икры ее ног, и его губы заскользили выше.

– Чего именно вы не должны мне позволять, милая моя колдунья? Как по-вашему, что я собираюсь делать?

– Я… я не совсем… ох, святые угодники! Да вы дразните меня!

Роберт снова рассмеялся. Его губы были уже на ее бедрах. Элдсуайт вздыхала от удовольствия, дыхание ее участилось.

Потом она застонала и выгнулась навстречу ему.

– Запомните эту ночь. Я хочу, чтобы вы ее запомнили на всю жизнь, – сказал он, когда его губы заскользили выше, поднимаясь к ее груди.

– Да, – выдохнула Элдсуайт и закрыла глаза.

Он вошел в нее медленно и осторожно. Слабый стон слетел с ее губ. Ее мышцы напряглись, сжимаясь вокруг его плоти.

Роберт изнемогал от желания. Учащенно дыша, он то выходил из нее, то снова погружался в нежное тепло. Его движения становились все энергичнее и быстрее. Сердце у Роберта готово было выскочить из груди. Он слышал, что Элдсуайт дышала так же учащенно, как он, и чувствовал, как их тела покрываются испариной.

Она обхватила его ногами и прильнула к нему, с готовностью откликаясь на каждое его движение. Ее лицо порозовело. Она закрыла глаза, и ее губы приоткрылись. Элдсуайт издала глухой стон. В Роберте вибрировал горячий поток, который перетекал в нее. Элдсуайт вцепилась пальцами в его спину и зарылась лицом в его волосы, принимая в себя все, что он должен был ей дать. В забытьи она прошептала его имя.

Когда через несколько мгновений Элдсуайт лежала рядом с Робертом, на лице у нее застыло выражение полного блаженства. Приподнявшись на локтях, она поцеловала его в висок. Запах Элдсуайт, ее тепло и нежное дыхание действовали на Роберта умиротворяюще, успокаивая его страсть, пока наконец его дыхание не стало ровным.

Он обнял Элдсуайт за талию, положил голову ей на грудь и забылся сладостным сном.

Элдсуайт очнулась от приятной дремы на заре.

Глядя на мирно спавшего рядом с ней Роберта, она не узнавала в нем того одинокого рыцаря, который всего несколько часов назад, понурившись, сидел у камина. Его лицо было спокойным и умиротворенным, морщинки у глаз разгладились. Прядь темных волос упала на лоб. И только глубокие шрамы на спине и возле шеи напоминали о его прошлой жизни. Элдсуайт внезапно осознала, как много Роберту пришлось перенести. Он прошел через длинную вереницу тяжелейших испытаний, в ожесточенной борьбе за выживание.

Ее охватила нежность, и Элдсуайт захотелось прикоснуться к Роберту, приласкать его, но она боялась его разбудить. Ему нужно хорошенько выспаться. Элдсуайт не могла отвести от него глаз. До чего же он красив. Пресвятая Дева Мария! Его красота поразила Элдсуайт с первого взгляда, когда она впервые его увидела. На нем тогда были высокие, до бедра, сапоги и черный жакет нараспашку.

На щеках у Элдсуайт вспыхнул румянец, и ей захотелось поцеловать Роберта в губы. Чтобы не поддаться искушению, она поднялась с кровати.

Элдсуайт подобрала с пола платье и не спеша оделась. Ее не волновало, узнает ли кто-либо о том, что эту ночь они с Робертом провели вместе, или нет. Элдсуайт не смущал тот факт, что она соблазнила мужчину, который еще не стал ее законным супругом. Она была уверена в своих чувствах к Роберту. Хотя отдавала себе отчет в том, что когда-нибудь ей придется что-то делать с его пагубным стремлением завладеть ее землями. Элдсуайт готова была поклясться, что если бы Роберт хоть раз сказал, что любит ее, если бы она была уверена в его любви, она, пожалуй, пренебрегла бы их взаимными противоречиями. Уму непостижимо: род Бретонов породнился с родом Креналденов. Воистину, пути Господни неисповедимы. В том, что случилось, не могло обойтись без божественного вмешательства.

Элдсуайт вздохнула, пригладила рукой растрепанные волосы и сунула ноги в туфли. Направившись на цыпочках к двери, она оглянулась и увидела, что Роберт пошевелился и открыл глаза.

– Элдсуайт! Вы где?

Она вернулась к кровати и укрыла Роберта одеялом.

– Спите. А мне нужно собираться: я еду в Креналден вместе с вами. Я люблю вас, Роберт, но у меня есть право настаивать на своем решении: пока мы не женаты, Креналден является моей собственностью.

Элдсуайт торжествующе улыбнулась, поцеловала его в губы, повернулась и с решительным видом направилась к двери.

Мгновенно проснувшись, Роберт вскочил с постели, словно его окатили ушатом холодной воды. Элдсуайт собирается ехать в Креналден вместе с ним? Только этого не хватало! Роберт этого не допустит.

– Элдсуайт!

Роберт в чем мать родила бросился к двери.

– Элдсуайт! – отворив дверь настежь, закричал он, пугая своим видом проходивших по коридору служанок.

Не получив ответа, Роберт вернулся в спальню. Торопливо надевая штаны и рубашку, он ругался себе под нос.

Где это видано? Женщина собирается на войну! Будь Элдсуайт хоть трижды колдунья, будь она самим чертом в юбке – это слишком опасно. Неужели она не понимает? Если она отправится вместе с ним, воевать он не сможет, все его усилия будут направлены на то, чтобы ее защитить. Элдсуайт на себе испытала, на какие зверства способен Гилрой. А если она попадет в плен?

Нет, он ни за что не позволит Элдсуайт ехать с ним. Что за нелепость она вбила себе в голову?

Роберт помчался по коридору, а затем бегом спустился с лестницы, перескакивая через две ступеньки. После одной ночи любви эта женщина словно обезумела. Такого Роберт не ожидал от Элдсуайт. И зачем только он затащил ее в постель? Потому что у нее в глазах была молчаливая мольба? Потому что он видел, как она хочет, чтобы он обнял ее, чтобы занялся с ней любовью? Неужели только поэтому?

По правде говоря, он и сам прикипел к ней сердцем. Элдсуайт завоевала его любовь. Роберт не мыслил себе жизни без нее. А ведь после Маргариты дал себе клятву никогда больше не влюбляться.

Причина кроется в одном: Элдсуайт полюбила его всем сердцем. В этом Роберт не сомневался. Она не умеет лгать и притворяться. Она – чистая, светлая. Она не способна на обман и вероломство в отличие от Маргариты Саттон, которая изменила ему, а потом насмехалась над его страданиями. Сейчас Роберт испытывал к Маргарите что-то вроде жалости, смешанной с презрением. Даже будучи признанной красавицей, Маргарита не могла сравниться с Элдсуайт. Яркая красота Маргариты меркла в сравнении с очарованием женщины, которую Роберт полюбил по-настоящему.

Хьюго сказал ему по дружбе, что настала пора оставить в прошлом ненависть к Маргарите. Пожалуй, его друг прав.

Роберт остановился у основания лестницы. Он знал, что его боевые товарищи – рыцари и простые солдаты, в доспехах и полном боевом вооружении – собрались в главном зале, чтобы позавтракать перед предстоящим походом. Увидев своего командира, воины разинули от удивления рты.

Дело в том, что Роберт в спешке забыл обуть сапоги, надеть жакет и взять с собой меч. Смущенно глядя на друга, Хьюго кивнул на двери главного входа и прошептал:

– Она в конюшне.

Собрав остатки собственного достоинства, Роберт повернулся и снова поднялся по лестнице в спальню.

Проклятие. Элдсуайт не поедет с ними. Она поедет в Лондон, как он ей велел. Сейчас Роберт оденется, разыщет епископа и отправит Элдсуайт в Лондон, где она будет в безопасности.

С верхнего пролета лестницы Роберт услышал голос Маргариты:

– Роберт, подойдите сюда, пожалуйста. Мне нужно вас видеть. Это очень срочно.

Роберт на секунду остановился, а затем пошел дальше.

– Ради Бога, не сейчас, – ответил он. У него не было настроения разговаривать с Маргаритой.

Она последовала за Робертом.

– Ну пожалуйста. Мне очень нужно с вами поговорить.

Роберт прошел в спальню, в которой провел сегодня незабываемую ночь с Элдсуайт, надел жакет, натянул сапоги и резко повернулся к Маргарите:

– О чем? Что вам от меня нужно?

Рука Роберта лежала на рукоятке кинжала. В глазах у него застыло презрение. Маргарита сделала вид, будто смущена.

– Пожалуйста, выслушайте меня. Простите меня, Роберт. Если вы вернетесь ко мне, я сделаю для вас все, чего вы от меня пожелаете. Прошу вас, не женитесь на колдунье, заговаривающей лошадей. Я люблю вас. Я всегда вас любила. Да, я знаю: однажды я сказала, что вы мне не нужны. Но это было так давно – больше года назад. А теперь я поняла, что всегда любила только вас – и никого больше!

Роберт вопросительно выгнул бровь. Слезная мольба Маргариты не растрогала его. Он с удивлением обнаружил, что не испытывает сейчас никаких чувств – ни гнева, ни сожаления, ни душевной боли. Ну может быть, немного жалеет Маргариту.

– Нет. Прошлого не воротишь. Между нами все кончено.

Глаза Маргариты наполнились слезами.

– Я на грани отчаяния, Роберт. Его преосвященство и мой отец решили отправить меня в Ковинггонский монастырь! Вы отвергли меня. И теперь ни один мужчина не желает на мне жениться. Как только станет безопасно, мне придется уехать отсюда. Я не хочу принимать постриг. Монашеская жизнь – не для меня.

– Мне жаль, Маргарита. Ничем не могу вам помочь. Вы сами во всем виноваты. В тот день, на рыцарском турнире в Смитфилде, вы выбрали себе другого мужчину, потому что он был богаче меня. Вы сами сделали свой выбор, попросив меня, чтобы я разорвал с вами помолвку и предоставил вам свободу.

– В таком случае я обращусь к вашему брату. Он проявил ко мне милосердие, согласившись, чтобы какое-то время я пожила здесь, в Хиллсборо. Я заметила, какие пылкие взгляды он на меня бросает. Если я не нужна вам, я добьюсь внимания вашего брата.

Слова Маргариты оставили Роберта безучастным. Он пристегнул к плечу короткий плащ.

– Маргарита, вы не обманете меня притворной благочестивостью. Всем здесь известно, что вы уже переспали с Гарольдом. Мне страшно вспомнить, что я чуть не распрощался с жизнью, защищая вашу честь. Когда я лежал в монастыре, страдая от ран, все время думая о вас, вы развлекались с другим мужчиной. Каким же я был болваном! – Роберт, не оглядываясь, направился к двери.

– Вы не отвергнете меня снова, Роберт Бретон!

Роберт остановился и повернулся к Маргарите:

– Я сохранил вашу тайну и избавил вас от несмываемого позора, который вас ожидал, если бы все узнали о том, что вы сделали. А теперь отправляйтесь домой, к вашему отцу, Маргарита. Вымолите у него прощение. Возможно, со временем он найдет мужчину, который согласится жениться на вас.

Маргарита невесело рассмеялась:

– Вы хранили мою тайну, Роберт, потому что это и ваша тайна тоже. Вы никому ее не раскроете, потому что не можете допустить, чтобы кто-то узнал правду: что не вы были тем мужчиной, который сделал мне ребенка.

Сердце Роберта сжалось, но гнева он не испытывал. Эту ночь он провел с Элдсуайт – женщиной, которую любит и которой безгранично доверяет. Эта мысль была как бальзам на его истерзанную душу. Злоба, с которой Маргарита бросила ему в лицо эти слова, оставила его равнодушным. Он не поддался жалкой попытке Маргариты еще раз обмануть его. Что же, Бог ей судья.

Роберт грустно улыбнулся:

– Это был мой ребенок, Маргарита. Вы хорошо это знаете. Если хотите, расскажите об этом. Но вы этого не сделаете, потому что в свое время избавились от ребенка в вашем чреве. Я узнал о том, что вы сделали, только спустя три месяца после своего выздоровления. Иначе я бы сделал все, чтобы вас остановить. Теперь нас с вами больше ничего не связывает. Прошу вас, оставьте меня в покое. – Сказав это, Роберт спустился с лестницы и направился на конюшню, чтобы найти Элдсуайт.