"Созерцатель скал" - читать интересную книгу автора (Кораблев Евгений)

II. Бой над бездной

Отряд профессора выискивал кратчайший путь для погони. Надо сказать, что к этому времени Майдер уже неплохо объяснялся с ребятами и профессором – на смешанном тунгусско-русском языке.

– Я знаю здесь одну дорожку, которая сильно сократит наш путь, но только достаточно ли вы мужественны? – спросил Майдер. – Это очень опасная дорога. Не всякий может ею пройти.

– Нам выбирать не из чего, – ответил профессор. – Если она действительно сокращает путь...

– Да, на несколько часов.

– Тогда едем.

– Хорошо, – серьезно оказал Майдер. – Осмотрите лошадей. Разнуздайте. Так они пойдут лучше.

Удивляясь приказанию, путешественники тем не менее беспрекословно его исполнили.

– Видите те утесы? – указал Майдер на огромные скалы, страшной кручей вздымавшиеся над Байкалом и прилегавшим диким ущельем. – Я поведу вас туда. Мы должны подняться через них на вершину хребта.

– На эти горы? – воскликнул пораженный Тошка. – Но ведь у нас нет крыльев.

– С лошадьми? – остановился и профессор и поглядел на бурята.

– Конечно. Иначе нам нельзя продолжать погони.

Все оторопело смотрели на Майдера.

– Но ведь это...

– Если согласны, то скорей! – нетерпеливо перебил Майдер, видимо, забывший о своих обетах. – Нельзя опоздать. Беда, если ночь или непогода застанут нас на этом переходе! Там есть тропинка, по которой пройдут лошади и с ними мы. Горцы называют ее «дорога в небо». Едем!

Не дожидаясь ответа, Майдер тронул лошадь. Отряд последовал за ним.

Через несколько минут езды они достигли густых зарослей кедрового сланца и даурского рододендрона. Продравшись сквозь чащу кустарника, они очутились у подножия почти отвесного утеса. И здесь увидали между скал начало дорожки, винтообразно поднимавшейся вверх среди камней.

Бурят соскочил с лошади и принялся рвать траву.

Всадники спешились.

Нарвав большую охапку, проводник двинулся вперед. Лошадь привычно пошла за ним. Как все здешние бурятские лошади, она шла по скалам необыкновенно цепко. С невольным страхом путешественники следовали за ним.

Дорожка поднималась вверх почти отвесно, лепясь сбоку выступа, как карниз, прямо над бездной.

– Скорее, скорее! – кричал бурят сверху. – Моя лошадь не останавливается. Она будет тянуться за травой, пока я не доведу ее до места. Остальные кони пойдут за ней, только не надо давать им останавливаться и раздумывать.

Действительно, лошади следовали за передней. За каждым конем, держась за него, шел спешившийся всадник.

Передняя двигалась, боком прижимаясь к утесу, и все-таки не отставала от своего хозяина, почти бежавшего впереди с пучком травы. Профессор был несказанно удивлен той осторожностью, с которой ступали лошади.

Через несколько минут бурят, взглянув вниз, передал приказание, чтобы те, кто боится головокружения, не смотрели вниз, а самое лучшее – завязали бы себе глаза и крепко держались за лошадь.

Федька на ходу завязал себе глаза. Профессор осмотрелся, и невольный приступ страха охватил его. Может быть, лучше было медленней двигаться отряду, чем подвергаться такому риску.

Они находились на карнизе, шириной местами не более полуметра. Вверх он не мог посмотреть, так как стена спускалась отвесно. Внизу... Внизу... Он взглянул. Закрыл глаза и постарался влипнуть в гранитную стену позади себя.

Внизу... Прямо отвесно, метрах в четырехстах под ними, с глухим воем неслась горная река. Один неосторожный шаг, малейшее неловкое движение – и все кончено.

– Не задерживайтесь! – кричал то и дело впереди проводник. – Иначе остановятся лошади, и тогда беда!

Карниз, опоясывавший скалы, все время шел вверх. Отряд поднимался точно по винтовой лестнице. Перед собой профессор видел копыта своей лошади, сапоги шедшего впереди Тошки и дальше огромный бескрайний простор голубого неба. И в этот простор, прямо вверх, они поднимались.

– Долго так идти? – окликнул профессор бурята.

– Еще с полчаса, – последовал издалека ответ. – Но скоро сделаем привал. Держитесь!

Это придало мужество путешественникам, так как нервное напряжение все время было чрезвычайно сильное, и они бы долго не выдержали.

Через несколько десятков метров карниз расширился в площадку, упиравшуюся в небольшую пещеру, выбитую ветрами и бурями и высыпавшейся горной породой. Проводник завел туда лошадей. Места было достаточно, чтобы всем сесть.

– Здесь укрываются, если во время пути налетит «сарма», – пояснил он и внимательно посмотрел на вершины далеких гор, не затянуло ли их где «морокой», не задавило ли где «киселем», что служит верным признаком скорого наступления бури.

Профессор тревожно следил за его взглядом. Но небо было совершенно ясно, свежий горный ветер слегка дул с моря, неся запах трав, рыбы и лесов. Воздух был как-то необыкновенно чист. И вдруг – профессор с испугом заметил, что лицо бурята исказилось страхом.

– Что? Буря? – вскрикнул он.

Проводник не успел ответить. Что-то щелкнуло рядом с головой профессора о гранит скалы, одновременно долетел звук выстрела. По знаку бурята все разом легли на землю. Передняя лошадь вдруг взвилась на дыбы и рухнула в пропасть.

– Засада! – воскликнул бурят.

Это было хуже сармы.

Крики злобного торжества, раздавшиеся со скал противоположного берега, наполнили дикое ущелье.

– Ползите в пещеру! – звал бурят, спрятавшийся за выступом.

Пули посыпались дождем. Если бы пришлось стоять на ногах, что было неизбежно – встреть их засада на десять минут раньше, они в несколько минут были бы все перебиты. Но теперь, добравшись до пещеры, под ее гранитным прикрытием путешественники чувствовали себя в сравнительной безопасности.

Первый вопрос был – определить, где враг. Скалы противоположного берега представляли покатые террасы. Верхняя, густо заросшая кустарником, находившаяся почти на одной высоте с пещерой, была великолепной позицией для обстрела «дороги в небо». Урбужан, очевидно, знал о ней и, предполагая погоню, оставил здесь засаду, в которую неосторожно попали путешественники.

Но нападавшие, вероятно, не предполагали, что отсюда их тоже было видно. Тошка нацелился в руку сухого маленького бандита, прятавшегося за камнем, и выстрелил. Тот выронил ружье, покатившееся в пропасть, и, вскрикнув, спрятался в кустарнике.

– Лошадь отомщена! – воскликнул Тошка.

Град пуль посыпался в ответ.

Второй выстрел тоже достиг своего, и еще один бандит вышел из строя.

Отряд Урбужана не стал дожидаться третьего и галопом пошел вниз. Их было человек двадцать. Но с ними не было ни Урбужана, ни награбленного имущества, ни Аллы.

– Неужели мы освободились? – спросил Федька.

– Мы в лапах у них, – уныло ответил Майдер.

– Почему вы думаете? – воскликнул профессор.

Бурят обрисовал положение.

Днем из пещеры выйти нельзя: из засады их перестреляют. Ночью идти – это значит свалиться в пропасть. Бандиты будут караулить их до тех пор, пока у них не выйдут припасы и они не ослабеют от голода. Тогда возьмут голыми руками. Из преследователей они обратились в осажденных.

Бурят внимательно осмотрел припасы. Если экономно расходовать, их хватит на неделю. Не так уж плохо.

– А лошади?

– Лошади, в случае нужды, могут послужить питанием. Все равно их пришлось бы пристрелить. В крайнем случае мы можем выдержать осаду недели две.

– А не попытаются они взять нас штурмом? – задал вопрос Тошка.

– Пусть попробуют, – ответил бурят. – Они могут придти только или сверху или снизу; мы перестреляем их всех поодиночке.

У осажденных отлегло от сердца. Когда человек очутится перед лицом неминуемой гибели, то неожиданная отсрочка на две недели кажется спасением.

Но уже спустя немного времени один невинный вопрос привел их снова в ужас.

Тошка захотел пить.

Пить?! Это было то, что они забыли в своих расчетах.

После почудившегося выхода возврат в первоначальную безнадежность был поистине ужасен. Путешествующие по берегам Байкала, естественно, не запасаются водой. У них не было ни капли воды.

Внизу, в четырехстах метрах под ними, пенилась и неслась бурная река; вдали безгранично простиралось море, а им грозила смерть от жажды.

Отсрочка аннулировалась. Они выдержат самое большее два-три дня.

Лошади жалобным ржаньем напомнили, что они голодны.

«Эта дорога в небо действительно может привести нас всех преждевременно на небо», – уныло подумал про себя профессор. Но выхода не было. Главное, надо достать воды. Лошадей в крайнем случае можно отпустить, они одни дойдут вверх. Но как достать воды?

Он вынул бинокль и начал осматривать скалы вокруг.

Они находились на карнизе отвесной кручи, подножие которой омывалось безвестной горной речкой. Вверх, выше их пещеры, он не мог видеть, так как для этого пришлось бы высунуться из-за прикрытия с риском попасть под пули. Противоположный берег с пологими сравнительно горами был виден отсюда как на ладони. Легкий дымок, вившийся в отдалении среди кустарниковых зарослей, говорил, что там банда готовит себе обед. И это снова наводило на раздражающие мысли о реке, соблазнительно шумевшей глубоко внизу.

Надо было добывать воду.

– Я придумал способ, – сказал Тошка, показывая профессору ведерко, привязанное на веревку, связанную с ремнями. – Мы будем спускать его в реку за водой. Подождем только, пока стемнеет.

Все оживились. Когда сумерки спустились на скалы, Тошкино ведерко загрохотало по камням. Все с замиранием сердца следили за его движениями. Во-первых, веревка могла не достать до реки; во-вторых, если бы враг начал обстрел на таком близком расстоянии, он мог бы перестрелить веревку. Все ожидали результатов с величайшим нетерпением. Враг, казалось, заметил, что осажденные что-то предпринимают, и время от времени принимался осыпать пещеру пулями. В этих условиях не было возможности высунуться, чтобы тянуть ведерко с возможной осторожностью и проследить, достало ли оно воды.

Наконец, после больших усилий ведерко появилось на краю пропасти. Его втянули в пещеру.

На дне его едва плескалось несколько чайных ложек мутной, смешанной с песком и камешками воды. Очевидно, если первоначально оно зачерпнуло воды и больше, то вся она расплескалась при подъеме, пока ведро раскачивалось на веревке, стукалось о выступы и скалы. Они тщательно слили влагу в кружку, и ведерко вновь отправилось путешествовать на дно ущелья. Вернувшись, оно принесло еще несколько капель воды, которые снова были собраны в кружку.

Всю ночь продолжалась эта утомительная и малопродуктивная работа. К утру у них имелось пол-литра воды на четырех, изнемогающих от жажды людей и трех лошадей. Это не обещало никаких изменений к лучшему в ближайшие дни. А веревка, на которой они поднимали ведро, кроме того, сильно истерлась о скалы и грозила порваться. Лишенные ведра, они принуждены были бы отказаться даже от этого ничтожного количества воды. Осаждающие терпеливо караулили их на том берегу, осыпая их пулями при малейшей попытке показаться из-за гранитного прикрытия.

Второй день выдался знойный и особенно мучительно прошел для лошадей.

Людей угнетало их вынужденное бездействие в то время, когда девушке помощь их требовалась, может быть, безотлагательно. При мысли об Алле профессор готов был в отчаянии немедленно идти дальше, но щелканье пуль о каменное прикрытие убеждало в полной невозможности что-нибудь предпринять. Лошади, оставаясь без корма и питья, сильно похудели. Еще два-три дня и они станут совершенно негодны для верховой езды.

С нетерпением ждали сумерек, чтобы возобновить запас воды.

Но до вечера неожиданно произошла перемена декораций. Как бы ни был точен человеческий расчет, он всегда упустит что-нибудь, что является существенно важным. Так случилось и на этот раз.