"Созерцатель скал" - читать интересную книгу автора (Кораблев Евгений)

IX. Ушканьи острова

Однажды после лютых ветров к вечеру настал полный штиль. Ночью грянул мороз до сорока градусов.

Наутро, проснувшись, обитатели плавучего острова почувствовали, что случилось что-то. Не знали что, но ясно ощущали что-то новое, необыкновенное.

Вошел заиндевевший Тошка.

– Ну, паря, студено! – крикнул он, садясь на скамью.

Все вдруг поняли, в чем состояла эта новость. В ушах не было постоянного шума прибоя. Стояла небывалая тишина. Волны наконец «схватило» морозом.

– Наше плавание кончено, – торжественно сказал профессор. – И знаете, где мы находимся? Я сейчас определял.

– Где?

– 108° восточной долготы и 53° северной широты.

– Около Ушканьих?

– Не может быть!

– Факт!

– Это для нас чрезвычайно удобно. Все коллекции с нами. Можно немедленно нагрузиться, и, если в доме смотрителя все в порядке, нам остается только перевезти вещи.

Все пришли в восторг.

Действительно, к вечеру байкальские робинзоны, окончив скитания, перебрались в дом нового смотрителя маяка.

– Байкал вас обратно привел сюда, – с серьезным видом сказал старик-смотритель. – Значит, вам не следовало уезжать.

Профессор грустно улыбнулся.

На Байкале началась зима.

В первый же вечер грянул такой взрыв, что дрогнул остров и дом тряхнуло, как в землетрясение. Ребята, в чем были, выскочили во двор.

Неподалеку от берега высился гигантский ледяной вал. Глыбы льда взгромоздились одна на другую, стояли торчком. Возле них зияла только что образовавшаяся громадная трещина.

С тех пор с моря ночами часто доносился отдаленный гул, похожий на глухой стон. Потом слышались раскаты грома. Но это был не гром. Образовывались новые провалы и трещины.

Вскоре смотритель маяка позвал ребят к скале недалеко от бухты и пещеры, где летом жил Созерцатель скал, и показал на большой пузырь воздуха подо льдом. Велев держать спички наготове, он с силой ударил в лед топором. Тошка, по его знаку, сунул в отверстие зажженную спичку. И отскочил.

Диво дивное! Огромный столб пламени вырвался из-подо льда.

Смотритель рассмеялся и объяснил, что в море здесь бегут теплые ключи, от них такие пузыри. К весне они проедают лед насквозь и образуются полыньи.

Исследование Байкала продолжалось и зимой и велось еще более усиленным темпом. Прорубали лед и опускали ловушки. Коллекции все росли. Путешественники наши могли не без удовлетворения сказать, что недаром пробыли на Байкале.

Несмотря на это, профессора трудно было узнать. Из жизнерадостного человека он обратился в молчаливого, хмурого ученого.

Чтобы забыться, он работал до изнеможения. Нарочно старался уйти в жизнь своих бурмашей, чтобы ничего не видеть и не слышать. Его несколько раз вызывали в Иркутск сделать доклад. Он отправил часть коллекций и письменный доклад, а сам не поехал, сославшись на невозможность оставить работы, и обещал приехать, как только все закончит, то есть в апреле.

Он, конечно, мог бы отлучиться на несколько дней, но в этом заброшенном месте никто не нарушал его уединения. Им собственно он и дорожил.

Профессору оставалось только, в дополнение к собранным коллекциям, привезти несколько скелетов нерпы, потому было решено при возвращении отправить коллекции в сопровождении вузовцев и Майдера в Посольск, где профессор решил провести время ледохода для производства наблюдений. Он же с охотником-бурятом, приятелем Майдера, старым нерповщиком, должен был поехать другой дорогой и по пути добыть несколько скелетов нерпы.

На полуострове Святой Нос тоже шли сборы в Посольск.

Брат волка пользовал раненого чем умел, но Созерцатель скал, выживший благодаря железному организму, почти не поправлялся.

– Я отвезу тебя к русским, – заявил наконец тунгус. – Я знаю одного, который лечил меня. Мне также на охоте прострелили грудь. И он поставил меня на ноги.

– Где он живет? – тихо спросил Созерцатель скал.

– Далеко, – ответил тунгус. – Около Посольска, но я доставлю тебя туда.

Моряк не выразил ни желания, ни сопротивления. Ему было безразлично.