"Елена Арсеньева. Паутина любви (Татьяна Кузминская - Лев Толстой) " - читать интересную книгу автора

Елена АРСЕНЬЕВА


ПАУТИНА ЛЮБВИ


ТАТЬЯНА КУЗМИНСКАЯ - ЛЕВ ТОЛСТОЙ


Литературный ПОРТАЛ


http://www.LitPortal.Ru #


Анонс

Они вдохновляли поэтов и романистов, которые их любили или ненавидели -
до такой степени, что эту любовь или ненависть оказывалось невозможным
удержать в сердце. Ее непременно нужно было сделать общим достоянием! Так,
миллионы читателей узнали, страсть к какой красавице сводила с ума
Достоевского, кого ревновал Пушкин, чей первый бал столь любовно описывает
Толстой... Тайна муз великих манит и не дает покоя. Наташа Ростова, Татьяна
Ларина, Настасья Филипповна, Маргарита - о тех, кто создал эти образы, и их
возлюбленных читайте в исторических новеллах Елены Арсеньевой...

Странное это было для нее время... Казалось, жизнь кончена.
Она была молода, красива, талантлива, богата и всеми обожаема. Она
только что - со всеобщего одобрения - отказала человеку, которого любила
больше жизни и который страстно любил ее. Отказала потому, что у него была
другая женщина, и дети у них были, и он метался между прежней привязанностью
и новой любовью, и не знал, что делать, и эта его нерешительность оскорбляла
ее до глубины души.
Тоска, безвыходная, безнадежная тоска владела ею. Чем ей было тяжелее,
тем меньше она старалась выказывать это, чтобы с нею не говорили о больном,
а главное, чтобы не жалели ее.
"Умереть, умереть... - единственный выход", - говорила она себе. Но
как? Где? Какое найти средство?
Однажды, случайно проходя мимо девичьей, она увидела, как старшая
горничная Прасковья всыпала в стакан порошок.
- Что это ты делаешь? Ты больна? Это лекарство?
- Нет, что вы, Татьяна Андреевна! - ответила Прасковья. - Это яд, он
выводит всякие пятна. Я вот салфетку замывать должна.
- А он очень ядовит?
- Все руки объест, беда какой! - отвечала Прасковья. - Надо его
спрятать. Это квасцы.
Прасковья поставила стакан с квасцами и коробочку на полку между своей
посудой и ушла.
Татьяна взяла стакан, прибавила в него порошку и в раздумье держала его
перед собой. Ни страха, ни раскаяния она тогда не чувствовала. Скорее всего,